от шумных соседей или несносной тещи.
Водитель такси, палестинец, приехавший в Дубай на заработки, обернулся к де Вилльерсу.
– Абу Дауд на свободе! – сообщил он, и его глаза зажглись гордостью.
Машина медленно ползла сквозь толпу поющих, смеющихся арабов – как предположил де Вилльерс, палестинцев. Размахивая старинными винтовками и палками, какими погоняют верблюдов, они практически полностью перекрыли движение. Причина всеобщего веселья заключалась в том, что сегодня утром французское правительство открыто признало свое поражение, уступив нажиму террористов. В прошлые выходные парижская полиция арестовала Абу Дауда, печально известного основателя группировки «Черный сентябрь», стоявшей за кровавой выходкой террористов на Мюнхенской Олимпиаде 1976 года, когда были убиты одиннадцать израильских спортсменов. И вот теперь после проведенных в спешке судебных слушаний Франция депортировала Дауда в Алжир – где тот сразу же получил свободу, к великой радости всех палестинцев.
Быть может, заказчик – палестинец? Но нет, здесь полно убийц из числа бывших боевиков Организации освобождения Палестины. Де Вилльерс решил, что, гораздо вероятнее, это разбогатевший на нефти шейх одной из стран Персидского залива, затаивший личную вражду. Скорее всего, с де Вилльерсом встретится лишь представитель заказчика. Или даже представитель представителя заказчика. Вот почему он никогда не посылал на встречу с заказчиком Майера или Дэвиса. В таких вопросах нужно быть острым как бритва. Де Вилльерс не забыл тот случай, когда голландец, выступавший в роли посредника, пытался перенацелить его, словно бумеранг, на своего собственного босса, настоящего заказчика. Тогда сомнения де Вилльерса разбудила не какая-то неуловимая оплошность посредника, а подсознательный инстинкт, и он попросил «Таднамс» прислать ему фотографию заказчика, хозяина голландца. Только благодаря этому удалось избежать неприятных недоразумений, и результатом стал двойной гонорар за устранение первоначальной цели и предателя-посредника.
Расплатившись с радостным таксистом в пустынном переулке, де Вилльерс пять минут шел пешком по закрытому ювелирному базару. Гостиница оказалась скромной снаружи, но роскошной внутри. Следуя письменным инструкциям, полученным через «Таднамс», де Вилльерс вежливо кивнул дежурному администратору в фойе, стараясь не смотреть в глаза, и прошел в парикмахерский зал в дальнем конце. Там никого не стригли, никому не подравнивали бороду. Близился полдень, и парикмахер, как и все в Дубае, отдыхал.
На внутренней двери зала, помеченной табличкой «Посторонним вход воспрещен», висел список клиентов. Де Вилльерс закрыл эту дверь за собой и оказался в отделанной орехом кабине лифта, откликавшегося только на две кнопки – «вверх» и «вниз». Поднявшись на непонятно какой этаж, де Вилльерс вышел в коридор, застеленный персидскими и белуджистанскими коврами, где его встретила
