, и что-то в ее улыбке и в манере смотреть из-под ресниц показалось ему знакомым. Женщина села за стол и возобновила прерванную работу.
Где-то в глубине его памяти шевельнулись давние воспоминания.
– Кажется, я знаю вас! – вскричал мужчина. – Мы раньше не встречались?
Это представлялось маловероятным. Вошедший был высок, широкоплеч, чрезвычайно красив и одет по самой последней моде: темно-синий атласный фрак сидел на нем как влитой, уголки жесткого воротничка упрямо подпирали подбородок, а изысканно завязанный узел белоснежного галстука, должно быть, явился результатом долгой и тщательной работы.
Женщина, работавшая в комнате, – скорее ее можно было бы назвать молоденькой девушкой – выглядела крайне скромно, даже заурядно. Волосы были собраны в тугой узел на затылке, а платье, невзрачное и старомодное, сшито из дешевой темной ткани. Ко всему прочему, сначала решил незнакомец, она еще была и близорукой – когда он так неожиданно ворвался в комнату, она сразу же потянулась за лежавшими на столе очками.
Теперь же стало ясно, что очки ей совсем не нужны. Прежде чем взяться за иголку, чтобы продолжить очень быстро и искусно вышивать платье из бледно-розового крепа, девушка сняла их.
– Откуда я могу вас знать? – задумчиво проговорил мужчина, так и не дождавшись ответа.
Она подняла на него глаза, в которых блеснул озорной огонек, – необычные глаза, казавшиеся темно-зелеными при свете свечи, освещавшей ее работу.
– Ну конечно! – воскликнул мужчина. – Ты – Друзилла! Боже мой! Уж кого я не ожидал здесь увидеть, так это тебя!
– Это большая честь, что ты узнал меня, кузен Вальдо, – с притворной застенчивостью сказала девушка.
Маркиз Линч придвинул стул к столу и сел.
– Друзилла, это потрясающе! – с горячностью продолжал он. – Я часто гадал, куда ты исчезла.
– Папа уехал из Линча после смерти мамы, – пояснила Друзилла. – Он поссорился с маркизой.
– А кто с ней не ссорился, – согласился маркиз. – И куда же вы поехали?
– В Овингтон, в поместье его светлости, – ответила Друзилла.
– Прими мои соболезнования, – произнес маркиз общепринятые в подобных случаях слова. – Ну, а здесь-то ты что делаешь?
– Я гувернантка младшей дочери ее светлости, – сказала Друзилла.
– Гувернантка! – воскликнул маркиз. – Неужели ты не нашла ничего получше?
Слабая улыбка Друзиллы была не лишена доли цинизма.
– А что еще ты можешь предложить, – спросила она, – для девушки-сироты без денег и связей?
– Но ты могла бы обратиться за помощью к семье, – уверенно заявил маркиз.
– Папа порвал со всеми родственниками мамы, – объяснила Друзилла. – Он всегда чувствовал, что они презирают его и возмущены его женитьбой на аристократке. Так что у меня нет с ними никаких отношений.
– Чепуха какая-то! – пожал плечами маркиз. – Пусть твой отец и отдалился от них, но ты-то – совсем другое дело, ты моя кузина.
– Мы не такие уж близкие родственники, – холодно заметила Друзилла. – Наши бабушки были сестрами, так что ты мой троюродный брат, но ведь это же не кровное родство.
– Как бы то ни было, мы родственники. – Маркиз был непреклонен. – И с тобой надо что-то делать.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – запротестовала Друзилла – И прошу тебя, никому не рассказывай, что я здесь. В настоящий момент меня такое положение устраивает.
– Что значит «в настоящий момент»? – поинтересовался маркиз.
Мгновение Друзилла колебалась, потом тихо проговорила:
– Ситуация не так уж проста, а твое пребывание в классной – вдруг тебя здесь увидят – и вовсе испортит все дело. Ради бога, Вальдо, ты уже достаточно насмотрелся на меня – уходи и забудь обо всем.
– С чего это? – удивился он. – Кроме того, у меня были веские причины, чтобы прийти сюда.
– Какие? – резко спросила Друзилла, и он заметил, что ее опять охватывает ужас, как тогда, когда он ворвался в комнату.
Внезапно, как бы в ответ на ее вопрос, в коридоре началось столпотворение. За дверью послышались звуки охотничьего рога, мужской хохот и крики «ату!» и «сбежал!», женский визг и топот бегущих ног.
Маркиз заметил, как Друзилла напряглась и замерла, и только изящная ручка нервно теребила ворот платья, как бы стараясь удержать вырывавшееся из груди сердце.
Шум стал удаляться. Вдруг ручку двери резко повернули – кто-то пытался открыть дверь, она трещала под яростным напором. Раздался женский голос:
– Заперто!
