в этом месте лес на несколько километров, вывернув вал перемешанной с галькой земли. Конечно, это было не так. Но похоже.
Однако не этот геоморфологический памятник нас удивил. Нам хотелось есть, до природных ли тут недоразумений? А вот на этом валу – в сотне метров справа от нас – лежал большой серый валун.
И это был не просто валун.
Когда-то чья-то рука придала валуну очертания лежащего человека. Он опирался щекой на кулак левой руки, а правой придерживал рукоять меча, вытянутого вдоль ноги. Черты лица были только намечены, но все же хорошо различалось, что неведомый скульптор изобразил подростка – с правильным лицом, с упавшей на щеку прядью волос.
– Пошли. – Я потянул Таньку за плечо. – По-моему, мы добрались.
Танюшка стрельнула в меня взглядом – недоверчивым и обрадованным, – и я понял, что для нее путь закончился.
А у меня такого чувства не было.
Не было – и все тут.
Мы подошли к каменной глыбе. Она оказалась в три раза больше человека, и, подойдя вплотную, я увидел, что скульптура старая. Старше надписей, которые мы видели тут.
– Ну вот, Тань. – Я вытер лоб и незаметно оперся на камень, пережидая короткий приступ головокружения. – Пришли. Что дальше?
Она вновь взглянула на меня:
– Ты не веришь? – тихо спросила она. Я покачал головой. – И с самого начала не верил? – Я снова покачал головой. – Но, может, мы просто не сюда попали, может, эта статуя никакого отношения…
– Может быть, – устало прервал ее я. – Но я, Тань, не знаю, куда нам еще идти. Вот мы пришли, сорок миль кончились или вот-вот кончатся. Я не знаю, куда мы должны были прийти. И вообще… – Я махнул рукой и присел на край камня. Голова не переставала противно кружиться. То ли от голода, то ли давление резко упало – больше года уже не было со мной такой фигни… Наверное, и на лице это как-то отразилось, потому что Танюшка посмотрела на меня с испугом и тронула за плечо:
– Ты чего?
– Ничего, ничего, – поспешил успокоить ее я и рывком поднялся. – Понимаешь, Тань, для них – ну, для тех, кто надписи оставлял, – этот памятник мог что-то значить. А вообще – нечего киснуть. Это место ничем не хуже любого другого.
– Я домой хочу. – Губы у Танюшки вдруг поехали, задрожали. – И есть… – Она справилась с собой, но отвернулась и начала водить пальцем по камню.
– Есть мы добудем. – Я заставил себя собраться. – Обязательно добудем, что ты… И домой выберемся, погоди только, Тань…
Мне очень-очень хотелось зареветь. Оказывается, и я на что-то надеялся. Вопреки всему надеялся… Но реветь не имело смысла, и я решительно взялся за Танькино плечо под ковбойкой:
– Тань, вставай. Пошли. Нам вообще нельзя на одном месте сидеть.
Она не спросила – почему. Вместо этого с надеждой посмотрела на меня:
– А давай вокруг походим немного, а, Олег? Вдруг что-то найдем, а?
– Давай, – согласился я. Без особой
