Олег.
– Эххх… – Я неохотно, но сноровисто подсадил ее и приготовился ждать. Но буквально через минуту Танюшка с ошарашенным видом свесилась обратно. Она, кажется, лежала на животе и обеими руками отводила волосы от лица. Глаза у нее были ошалелые:
– Олег, тут оружейный склад, – сказала она.
– Дай руку, – выкинул я вверх ладонь.
Рассказ второй
Старые друзья
А наш огонь никогда не гас, А что невелик – ничего… Не так уж много на свете нас, Чтоб нам не хватило его!
Нет, что бы Танюшка ни говорила, но это ничуть не походило на оружейный склад. По крайней мере как я их себе всегда представлял – строгие ряды стоек с оружием. (В жизни я их – складов – все равно не видел.) Скорее это напоминало оружейную башню из повести Крапивина «В ночь Большого Прилива», где вооружался главный герой Сережка, – эту книжку я очень любил…
Было еще одно сходство – пожалуй, более верное, только очень уж неприятное, поэтому я и не подумал о нем сразу. Если я что-то понимаю, то люди свалят оружие так – одной большой, остро-расползающейся кучей – в одном случае.
Если сдаются. Перед моими глазами встала картинка из фильма (или, может быть, я ее сам выдумал): люди проходят между двумя рядами других людей и складывают, почти бросают, оружие в конце этого живого коридора. С лязгом и шорохом выползают из ножен потерявшие хозяев клинки…
Все как здесь. А где хозяева? Я даже огляделся с неприятным холодком, почти ожидая увидеть где-нибудь у стены скелеты.
Конечно, там ничего не было.
– Странненько, – сказала вдруг Танюшка, и я вздрогнул. Девчонка задумчиво смотрела на эту кучу. – Их как будто… бросили. Потому что не нужны.
– Это еще не самое странное. – Я почему-то ощутил нервную дрожь. – Странней то, что все оружие здесь – боевое.
– А? – Танюшка посмотрела на меня, сведя густые брови. – Это как?
– Мы с тобой тут уже долго, но не видели ни одного человека, – задумчиво сказал я. Когда говоришь вслух, мысли легче оформляются. И иногда сам удивляешься тому, что говоришь. Пока думал, все выглядело не так… – А тут все оружие именно… ну, античеловеческое, понимаешь? Никто же не ходит на медведя или волка со шпагой или саблей. Топор там нужен. Рогатина какая-нибудь. А тут нет оружия на зверя. Только на человека.
– Ну… – Танюшка вообще-то не спорщица, но сейчас, наверное, почувствовала, как мне хочется, чтобы меня опровергли. И начала опровергать. – Может, его потому и бросили, что оно тут не нужно. А всякие топоры с собой унесли.
Мне стало смешно. Не очень хорошее это было веселье, истеричненькое. Мне представилось, как некие люди входят сюда, сваливают мушкетерскую снарягу, затыкают за пояса топоры и уходят. Д’Артаньян, переквалифицировавшийся в кержака-раскольника… Но какой-то резон в Танюшкиных словах все-таки был. Я подошел к оружейной куче.
– Не,
