к губам.
– Бах-бах! – очень близко раздался ответный крик.
Голоса детские.
– Ты убит! – злорадно проголосил невидимый мальчуган.
– Нет, ты убит! – заспорил в ответ другой пацаненок.
Как минимум еще по одному детскому голосу выступило в поддержку обеих сторон. Судя по звукам, следом разгорелась нешуточная драка. Сквозь пыхтенье и отчетливые всхлипы слышно было, как шуршат осколки бетона под ногами дерущихся, как стучат не знающие жалости кулаки. Собственно, никакого дела Тихону не было до чужих разборок, тем более поселенческой мелкоты. Но подталкивал не утоленный единственным сухарем голод: возможно, через детей будет легче установить контакт со взрослыми, а значит, найти еду. Главное, не напугать мелкоту.
Он снова черпнул воды, хлебнул и подполз к зияющему пролому в стене. Достал бинокль, чтобы осмотреться.
Детей оказалось больше, чем он ожидал. Дрались четверо. Еще трое застыли в сторонке, наблюдая за схваткой. Одеты кто во что горазд: одежда измятая, долгополая и не по размеру, или, наоборот, тесная. Большие заплаты на штанах и куртках. На ногах разномастная обувь, вместо шнурков веревки. Чумазые лица, грязные выцветшие шапки. Дети были похожи на карликов или неумело сделанных кукольных персонажей, способных вызвать одну только жалость.
Среди мальчишек выделялась девчонка. С длинными косами, высокая и явно старше остальных. Через шею и плечо ее перекинута сумка, сделанная из цельного куска полотна, в ней лежала кукла, что для возраста девчонки казалось странным. Неожиданно кукла пошевелилась, притянув ко рту пальцы, и Тихон понял, что это младенец.
Он спрятал бинокль и снова напялил очки. И пока решал, как вылезти поудобнее, чтобы не выпасть наружу, драка прекратилась. Кто-то, вероятно, заметил появление чужака. Неприятно удивленный возникшей тишиной, Тихон поторопился надеть очки, чтобы как следует разглядеть детей и поговорить с ними, пока те не убежали. И вдруг понял, что все они, за исключением младенца, смотрят вовсе не в его сторону.
Пришлось снова лезть за биноклем. Цепляясь пальцами за выемки в разрушенной стене, Тихон высунулся подальше, и всмотрелся в ту сторону, куда направлены были взгляды детей. Сначала ничего не мог разобрать среди развалин, в этом смешении черных трещин, ржавых линий арматур и пестроты рассыпанных повсюду камней и бетонных осколков. Но вот возникло какое-то движение, и Тихон вдруг разглядел странное существо.
Оно будто явилось из дурных снов: приземистое чудище, похожее на малорослого горбатого человека с неестественно длинными руками, с остриями сантиметровых ногтей – ими оно почти касалось земли. Не то в маскирующей одежде, не то покрытое блестящей шерстью, отливающей цветами окружающего пространства, что помогало твари оставаться незамеченной на фоне развалин.
Тварь замерла в напружиненной позе и внимательно изучала детей. Морда не человеческая. Похожа на обезьянью, но отнюдь не смешная – со строгим и умным выражением. Злотников не раз слышал
