«Казачья Лопань».
– Сейчас казаки войдут, а мы не одеты! – шепнул Макс.
– Ужас!
Майя сделала трагические глаза, и, беззаботно хихикая, влюбленные принялись спешно натягивать разбросанную одежду.
Вместо казаков, однако, в вагон зашла задорная молодуха в зеленой пограничной форме и стала проверять документы.
Макс не беспокоился за свою старую фанеру. Паспорт РФ, подделанный на совесть и в неспешной обстановке, был идеального качества, если только не проверять его по милицейской базе, где он давно значился как утерянный. Женщина-сержант мельком глянула на фотку и тут же вернула, больше внимания уделив иммиграционным картам. Их мошенники заполнили накануне вечером, сразу после того, как бланки раздала проводница. Вписывать данные в клеточки пришлось крошечными буковками, и Макс похвалил себя за предусмотрительно захваченный набор шариковых ручек, в котором нашлась нужная с совсем уже тонюсеньким стержнем.
– До возвращения не теряйте. Счастливого пути! – Пограничница стукнула печатью по картам и направилась в следующее купе.
– И это все? – недоуменно фыркнула Майя.
– А ты хотела, чтобы тебя обшарили с ног до головы, проказница, да еще вытряхнули чемоданы? Мы же не в Прибалтику едем, а в Крым отдыхать. У нас отношения, можно сказать, как в Евросоюзе. – Обрадованный мирным досмотром Макс растянулся на полке. По правде говоря, он все еще ждал появления шумно пыхтящей немецкой овчарки в сопровождении пары-тройки грозно сопящих автоматчиков. Как-то не верилось, что весь пограничный контроль заключается в доброжелательной и нелюбопытной женщине с печатью.
Тем не менее, когда спустя минут двадцать поезд тронулся, выяснилось, что это так. Никаких казаков и овчарок с автоматчиками не появилось. Не было их и снаружи, хотя Макс во все глаза высматривал оцепление, колючую проволоку и разные другие признаки государственной границы.
«Все, мы уже на Украине. Интересно, как там „ботаники“ поживают, не ссадили их с поезда? – подумал Макс. – Они хоть понимают, где находятся и куда едут?!»
Некоторое время его занимали мысли о положении незадачливых научных сотрудников, а потом Макс решительно выбросил их из головы. Он снова пристроился в коридоре у открытого окна, жадно впитывая красоты цветущего мира, по которому мчал его поезд.
После Казачьей Лопани все надписи, встреченные на станциях и полустанках, пошли на официальном украинском языке и ниже пояснительные – на русском. Макс немало подивился двоемыслию граждан Незалежной, возникшему в борьбе с новоязом, и впал в растерянность, углядев вокзальные часы. «Мои спешат или у них отстают?» – Макс посмотрел на циферблат своих «Касио» и спросил у проходящей кстати проводницы:
– Сколько времени?
– При въезде на территорию Украины отводим стрелки на час назад, – прощебетала девушка, совершенно не удивившись. Должно быть, этот вопрос ей задавали тысячу раз.
– Ну, ваще, суверенитет! – пробормотал Макс, послушно выставляя казенное время.
– Меняю рубли на гривны,
