угроза какого-либо вмешательства извне. Я называю эту солидарность региональных элит «братством противников демократии». Правители Катара, суданский режим, «братья-мусульмане», ярые ваххабиты и ливанская «Хезболла» могли грызть глотки друг другу из-за фракционных разногласий или конфронтации интересов, но как только на одного из «братьев» нацеливался внешний мир, обвиняя его в преступлениях против свободы, дело становилось «вопросом уммы» (то есть всех мусульман). Лидеры и комментаторы немедленно изображали ситуацию как агрессию против регионального сообщества.
Очевидно, за этим стоит страх того, что удар по одному региональному режиму может привести к краху всей региональной политической системы. Этот механизм был запущен в действие с окончанием «холодной войны». Все вопросы свободы подавлялись на корню еще до того, как они получали возможность достичь умов и сердец международного сообщества. У США и Запада оказались связанными руки. Если исполнительная ветвь власти в этих странах и поднимала вопросы о нарушении прав человека авторитарными режимами Среднего Востока, нефтяные лобби имели возможность подавить «заразу» в зародыше, используя свое влияние в академических кругах и средствах массовой информации. Лидеры Запада воздерживались затрагивать вопросы демократии в арабском и мусульманском мире, чтобы не быть обвиненными во вмешательстве во внутренние дела и в проведении политики «постколониализма». Эта позиция существенно усилила власть групп, имеющих нефтяные интересы, в определении направлений допустимого вмешательства в дела стран региона. Победители в «холодной войне» не имели желания проводить политику, направленную на освобождение миллионов людей в этой части света. Их системы принятия решений в области внешней политики оказались под влиянием «братства против демократии».
Начало этого отступления пришлось на последнее десятилетие ХХ в. В августе 1990 г. Саддам вторгся в Кувейт. США, Европа и другие страны поспешили вмешаться, собрав полумиллионную военную группировку для проведения операции «Щит пустыни». Стратегические цели были ясны: остановить Саддама, защитить нефть Саудовской Аравии, загнать иракские войска обратно в Ирак и вернуть кувейтскую нефть на свободный рынок. По этим вопросам у стран ОПЕК и авторитарных региональных режимов разногласий не возникло. Единственное мощное противостояние Запада и «арабо-исламской» армии получило полное благословение со стороны лидеров уммы, региональной элиты, в том числе Ирана, Сирии и умеренных арабских государств. Саддаму пришлось уйти из Кувейта.
Поразительно, но спустя два месяца другой баасистский режим вторгся на территорию своего маленького соседа, но в ответ на это никто не стал собирать никакие коалиции. 13 октября 1990 г. Хафез Асад направил войска в последний свободный анклав Ливана, и через несколько часов сопротивления ливанская армия сложила оружие. Не было ни реакции Запада, ни мобилизации американских вооруженных сил, ни одного заседания Совета
