о чарке и закуске; ибо он набожно верил, что засыпать с тощим желудком совсем не христианское дело и прилично одним немцам.
Слуга высек огня и зажег дорожную свечку; потом принес из повозки большую деревянную чашу, баклажку с пенником и плетенку с сулеею вишневки.
В чашке заключалась жареная индейка и несколько булок, на что глядя, Эскулапий{14} не считал сей вечер потерянным. Они ликовали довольно долго, забыв об отчаянно больных, и растянулись на куче сена, нанесенного в комнату Лукою.
Поздно поутру они опомнились, поздоровались с баклагою и пустились в путь. Взглянув на головни, оставшиеся от голубятни, глаза у пана Харитона заблистали, и он заскрыпел зубами.
– Добро! – сказал он, – может быть, и погибель моего дома есть ваше дело, беззаконные паны Иваны, произведенное посредством богоотступных сыновей ваших. Посмотрим!
Во всю дорогу от хутора до села пан Харитон мучил лекаря рассказами о всех причинах, кои понудили его позываться со многими горбылевскими шляхтичами, а особливо с панами Иванами, и наконец вступили в селение.
– Стой, Лука! – вскричал Харитон, – я вижу, идет прямо к нам пан Захар; порасспросить было его о моем жалком семействе! Здравствуй, пан Захар!
– А, пан Харитон! Мы все думали, что ты в городе, ан вышло, что хозяйничал на хуторе.
– Я таки и был в городе до вчерашнего вечера. Но об этом после. Скажи, пожалуй, где я могу найти жену мою и детей?
Пан Захар уставил на него глаза и после с улыбкою сказал:
– Ты, видно, не выспался! Прощай!
С сим словом пан Захар удалился, Лука поехал далее, а Харитон погрузился в глубокую задумчивость.
– Стой, Лука! – вскричал он, и Лука остановился, – вот идет пан Давид; авось он будет поумнее пана Захара. Здравствуй, пан Давид!
– А, пан Харитон! Как ты здесь очутился?
– После поговорим об этом, а теперь уведомь: тебе, как приятелю, должно быть известно мое несчастие – где мне найти мое бедное семейство?
– А, понимаю! Последний позыв твой, видно, был неудачен, и ты рехнулся! Ах, бедный! Прощай! я боюсь сумасшедших!
Он уходит скорыми шагами, и пан Харитон, задыхаясь от бешенства, едва мог произнести:
– Видно, на Горбыли нашла злая минута, и все паны ошалели. Стой, Лука! вот приближается пан Охреян; спросить было еще в третий и последний раз.
Здравствуй, пан Охреян!
– А, пан Харитон! здорово! Давно ли из города? Что твой последний позыв?
– Не о позыве слово! Скажи, бога ради, кто из вас, друзей моих, призрел жену мою и детей?
– Что такое?
– Разве ты оглох?
– Видно, не пустой разнесся слух!
– Какой?
– Что ты, потеряв тяжбу, рехнулся ума! Прощай!
Глава XIV
Суматоха
Пан Харитон действительно
