гостья обозревала холсты, Ольга стояла в дверях мастерской с бокалом «Мартини» в руке и насмешливо поглядывала на Тенишева.
– Интересные работы, – констатировала Наталья. – Вот эта мне нравится больше всего. В ней много энергии и ярости. Однако сквозь агрессию проглядывает уязвимость. Вы потратили на нее много времени, правда?
– Правда, – кивнул Алексей. – А как вы догадались?
Наталья пожала плечами:
– Это видно.
На улице что-то громыхнуло. Наталья подошла к окну и тревожно выглянула наружу.
– Они разожгли костер, – сообщила она. – Знаете, я, наверное, пойду, пока мои сорванцы не спалили ваш дом. Но я еще приду, ладно? Может быть, я захочу что-то купить. Вы ведь продаете свои работы?
– Продаю, – ответил Тенишев.
– Только никто не покупает, – тихо и насмешливо проговорила у него за спиной Ольга.
Наталья перевела на нее взгляд.
– Картины Ван Гога и Модильяни тоже не покупали, – сказала она. – Как знать, может, лет через десять полотна Алексея будут стоить миллионы. Нужно спешить, пока они не выросли в цене!
Женщина улыбнулась, затем распрощалась с Алексеем и Ольгой и покинула дом.
– Саша! Паша! – донесся с улицы ее звонкий голос.
Ольга посмотрела на окно и проворковала, цитируя гостью:
– «В картине много энергии и ярости. Однако сквозь агрессию проглядывает уязвимость». Фу, какая пошлость! Тенишев, надеюсь, ты не купился на эту уловку?
– Отстань.
– Похоже, ты ей понравился. Рафинированным барышням из глубинки нравятся хамоватые мужики. Ты здесь будешь пользоваться большим успехом.
– Я сказал: отвяжись от меня.
– А то что? Переломаешь мне ноги? – Ольга тихо засмеялась. – Ох, Тенишев, какой же ты жалкий…
Лицо Алексея окаменело.
– Что ты сказала? – процедил он сквозь зубы.
Ольга отхлебнула из бокала и презрительно повторила:
– Жалкий. Жалкий, бездарный мазила, не приспособленный к жизни. Верка с тобой еще намучается.
Несколько секунд Алексей стоял, угрюмо глядя на Ольгу, потом шагнул к ней и схватил ее за горло.
– Держи свой поганый язык за зубами, – яростно пророкотал он, – если не хочешь, чтобы я тебя придушил.
Оттолкнул от себя Ольгу и отошел к окну. Ольга согнулась, схватилась рукою за горло и закашлялась. На глазах ее выступили слезы.
– Я… – она закашлялась, но взяла себя в руки. – Я этого не забуду.
– Чего я и добивался, – буркнул в ответ Алексей.
Ольга снова закашлялась, но через минуту окончательно пришла в себя. С ненавистью посмотрев на спину Тенишева, она тихо проговорила:
– Если однажды ты увидишь, как какой-нибудь бродяга бьет тебя ножом, знай: нож в его руку вложила я.
– Лучше укуси меня, – посоветовал Алексей, прикуривая сигарету. – Твой яд смертоноснее любого ножа.
Ольга, не ответив
