Ребенок, только начинающий ходить, играл с кочерыжкой от кукурузного початка, как будто с сигарой. Женщина укладывала стопкой высушенные лепешки коровьего навоза. Мужчина брился.
Доктор Рават, не обращая внимания на толпу, принялся записывать тетушку на видео. Если нет входных дверей, это не слишком затруднительно. Я сосчитала ноги стоявших вокруг. Всего их оказалось пятьдесят пять пар – большей частью босые. Камалпур – деревня еще более бедная, чем Чанднер. Мой взгляд упал на брюки со сломанной молнией и сари с заплатами из какой-то ленты. И вновь доктор Рават был полон воодушевления: когда речь идет о повторном рождении людей, скептики часто отмечают корыстные мотивы. В случае с Айшвару семья его нынешней инкарнации передала семье из прошлой так же много подарков (несколько сари для вдовы), как и последняя подарила мальчику (рассовав ему по карманам сотню рупий).
Присутствие толпы создавало особую атмосферу: вас будто покрывало что-то тяжелое и липкое – и оставалось на вашей коже, как глазурная корка. Зевая, Айшвару уронил голову матери на колени. У тетки Вирпала был прокуренный голос, один ее глаз косил, и она стояла, упершись рукой в бедро. В общем, напоминала мне того, с кем на узкой дорожке лучше не встречаться. Доктор Рават снова и снова побуждал ее рассказывать только о тех событиях и словах мальчика, о которых она узнавала из его уст. Он спросил ее и о той фразе, которую упоминал Мунни: «Тетушка, вы не расстаетесь с прежними привычками». Она согласилась: да, мальчик действительно это говорил – но неверно думать, будто ее племянник имел обыкновение произносить эту фразу. В конце концов оставалось только предполагать, что сам мальчик поверил, будто он стал реинкарнацией Вирпала. Принимая во внимание местную культуру и тот факт, что в перевоплощение явно верили сами родители Айшвару, наш вывод не казался чем-то очень уж удивительным.
Труднее было найти объяснение тому, что говорил нам дядя Вирпала Гайрай, к которому мы отправились чуть позже. Он – школьный учитель в этой деревне: мрачноватый мужчина с плешью, одетый в традиционный белый костюм дхоти. «Расскажите мне, пожалуйста, что вы видели и слышали», – попросил доктор Рават в то время, когда в передней комнате сервировали чай с чем-то сладким. Над дверным проемом красовались две бадминтонные ракетки, скрещенные, как сабли в чьих-то руках. Рядом со мной стоял подросток, обмахивая нас чем-то напоминающим негнущийся ламинированный флаг.
«Я возвращался с моей фермы, – начал говорить Гай-рай. – И когда вошел в деревню, люди сказали мне: «Вирпал вернулся!» Я был очень удивлен. Как мог вернуться Вирпал? Там было две или три сотни человек. В тот момент ребенок ничего не рассказывал. Затем позвали Мокеша». Этот человек был близким другом Вирпала. «Староста деревни пришел и спросил мальчика, узнает ли он Мокеша. Ребенок в ответ промолчал. Тогда староста спросил, указывая на Мокеша: «Как его зовут? Скажи мне на ухо». Мальчик так и сделал. Мы тоже расслышали: «Мокеш».
«Вы сами это
