за храбрость… Алеша только-только закончил юнкерское училище и тоже воюет… Как хотелось бы девочке оказаться рядом с ними! Сестрой милосердия… вынести с поля боя… спасти…
Трое старших сестер тоже не всегда ночуют дома. Елена, вторая после Миши, – доктор и все время в госпитале, врачует раненых. Таня и Наташа, двойняшки, еще учатся, тоже на докторов. И все время подле старшей. А у Елены есть и жених! Полковник Кутепов. Девочке Соле он очень нравится. Тоже воюет… Ах, ну когда же кончится эта глупая война! Чтобы все снова собрались в огромной гостиной… И чтобы было Рождество…
А еще в квартире есть мама. Совсем рядом, по другую сторону от детской. Там у нее будуар, полный самых-самых удивительных штуковин. Среди них – маленькая часовенка, самая настоящая, освященная митрополитом… Мама очень набожна. А вот она, Соль, не слишком. Ведь если бы и впрямь был добрый Боженька, разве позволил бы он, чтобы папу и брата Ксени, лучшей подружки, соседки по парте, убили бы в один и тот же день? Ксеня после этого стала совсем-совсем седой, точно древняя Маланья, побирушка на паперти…
Девочка Соль лежит без сна. За окнами, что заклеены на зиму вощеной бумагой, уныло стучит дождь. Мерцает лампадка. За стеной похрапывает нянюшка. А Соль крепко помнит тревожные глаза мамы… и сухой, надтреснутый голос Елены, когда та ненадолго заскочила домой перед ночным дежурством:
– Они вот-вот взбунтуются… Мама, наверняка будут погромы. Забери Сольку, и перебирайтесь к нам. Госпиталь все ж… много офицеров… А у них – оружие…
– Господь не допустит… – жалобно возражает мама, и девочка Соль знает, что дело плохо.
– Господь помогает тем, кто сам себе помогает, – хмуро бросает Елена. – Андрея, работника, отошли. А то не ровен час…
Мама молча кивает. После того как Ленка танцевала с самим государем на балу, устроенном для лучших докторов и сестер милосердия, мама преисполнилась к ней неимоверного уважения.
– Я наш дом не брошу, – тихо говорит мама, и Соль вздрагивает. Когда у мамы такой голос, это значит, что от своего она не отступит. Лена это тоже знает.
– Я постараюсь… прислать кого-нибудь из друзей… – все так же хмуро роняет она и уходит в сыплющую дождем ночь. Ей нельзя задерживаться. Докторов не хватает, и раненый может умереть, если она опоздает…
И девочка Соль слышит, как мама молится.
А потом приходят трое друзей Лены. Трое офицеров – поручик, капитан и уже немолодой грузноватый полковник. Семеновна поит их горячим чаем со своими неподражаемыми пирогами, вполголоса ругая каких-то бунтовщиков… Сейчас все трое гостей дремлют, не раздеваясь, в буфетной. И Соль помнит, как седой полковник, чем-то неуловимо похожий на папу, церемонно целует маме руку и негромко говорит ей (он не хочет, чтобы Соль слышала, но у нее такой острый слух!):
– Княгиня, мы отсюда не уйдем. Пусть эта мразь только сунется. Ваша дочь спасла жизни… всем нам, и мы будем стоять на пороге вашего дома, как стояли в предместьях
