имени… Нет, не сердитесь, миленький, не сердитесь на него! – всполошилась добрая старушка, увидев, как все лицо молодого стихотворца перекосило. – Может, он на этот раз и ошибается. Уповайте на милосердие Божие…
Она продолжала еще что-то, но Гоголь без слов откланялся и был уже на лестнице.
И дернуло же умного человека давать дурацкие советы! Ну что смыслит он в поэзии, этакий книжный крот?
Печной горшок ему дороже:
Он пищу в нем себе варит.
Вот будет напечатано, так посмотрим, что скажут истинные ценители! А теперь к Плюшару.
На этот раз Плюшар оказался на месте. Чернявый, вертлявый француз принял Гоголя как старинного заказчика. Однако на требование что-нибудь сбавить он отвечал вежливым, но решительным отказом.
– Monsieur напрасно жалеет своих денег, – убедительно говорил он, без запинки мешая русскую речь с французского. – Во всем Петербурге, а стало быть, и во всей России никто вам так не напечатает. А хорошо отпечатанная книга – что хорошо поданное блюдо: благодаря уже своей вкусной сервировке возбудит хоть у кого аппетит.
– А как насчет уплаты? Я ожидаю еще денег из деревни…
– О! На этот счет monsieur может не беспокоиться. Печатание и брошюровка возьмут все-таки месяц времени: тогда и рассчитаемся. А корректуру держать будет сам monsieur?
– Корректуру?.. – повторил Гоголь и невольно поморщился: ему припомнился совет «книжного крота». – Корректор у вас ведь, вероятно, надежный?
– Чего лучше: студент-словесник.
– В таком случае присылайте мне одну только последнюю корректуру – так, знаете, для очистки совести.
– Как прикажет monsieur. Значит, рукопись можно сдать и в набор?
– Да, попрошу вас.
Так рукопись стала набираться, и только третья корректура каждого листа присылалась автору «для очистки совести». Но так же совесть не давала ему еще писать матери о высылке необходимых для расплаты с типографией трехсот рублей. Наконец, однако, скрепя сердце пришлось взяться за перо.
«Я принужден снова просить у вас, добрая, великодушная моя маменька, вспомоществования. Чувствую, что в это время это будет почти невозможно вам, но всеми силами постараюсь не докучать вам более. Дайте только мне еще несколько времени укорениться здесь; тогда надеюсь как-нибудь зажить своим состоянием. Денег мне необходимо нужно теперь 300 рублей».
Сознавай он в самом деле, как огорчат его мать эти строки, каких хлопот и лишений будет стоить ей добыть для него требуемую сумму, – как знать, не отказался ли бы он от самого издания книжки? Но узнал он о том только из ее ответного письма, к которому были уже приложены просимые триста рублей. Ужели же тотчас отослать их обратно? Книжка ведь уже отпечатана: рассчитаться с мосье Плюшаром, так ли, сяк ли, надо. Но скоро, скоро маменька будет утешена, вознаграждена за все сторицей…
И он рассчитался с Плюшаром до копейки, поручив ему развезти книжки по книжным магазинам; несколько экземпляров только он взял
