решение откладывалось вследствие того или иного долгого разговора, который внезапно прояснял ситуацию на некоторое время. Я хотела, чтобы она приняла решение и придерживалась его. Брак это будет или развод, меня в конечном счете не волновало, просто решись уже наконец. Но решиться как раз не так уж просто. Мама говорила, чем глубже ты забрела, чем позже это осознала, тем больше ты тратишь сил на то, чтобы не потеряться. Вот почему те, кто теряются, часто продолжают двигаться в том же направлении.
Чтобы это понять – не просто простить ее, но помыслить о том, что она делала все возможное, чтобы справиться с выпавшими ей обстоятельствами, мне потребовалось развестись самой. Я поняла, как нам хочется верить в хорошее, особенно если речь идет о тех, кого мы пообещали любить и уважать. И дело не только в них, но и в том, какими мы хотим видеть себя. Мы хотим быть хорошими, терпеливыми и добрыми людьми.
Если я не смогла придумать, как бросить мужа до того, как мы поженились, осложнения, ждавшие впереди, я даже не брала в расчет. У нас была общая работа, одна на двоих ставка на кафедре английского языка, смежные кабинеты. Общий автомобиль, стиральная машина с сушилкой. Были наши семьи. Мы были женаты. Я дала обещание, поклялась и верила, что сдержу свое слово. Но когда постепенно стала понимать, что все проблемы между нами, которые, как я рассчитывала, со временем разрешатся, на самом деле не разрешатся никогда, начала перебирать список, который держала в голове, тайный перечень того, что стоит между мной и моей свободой. Комплект столовой посуды? Мне он ни к чему. Работа? Пускай остается ему. Его родители, которые мне нравились и которые больше никогда со мной не заговорят? До свидания. Это была череда препятствий, каждое из которых оказывалось рискованнее предыдущего. На каждом шагу я думала: «Только не это. От этого я тоже не смогу отказаться», – и в итоге отказывалась.
Момент, когда я решилась уйти, изменил для меня все. Я сделала нечто невозможное, что должно было прикончить нас обоих, но мы выжили. И я продолжила совершать невозможное. Переехала домой и устроилась официанткой в «Ти-Джи-Ай Фрайдис», где получила особый значок, поскольку была первым человеком в этом конкретном филиале ресторана, сдавшим письменный экзамен официантки на высший балл. Мне сказали, что в кратчайшие сроки я стану руководителем смены. Мне было положено носить смешную шляпу. Я подавала фахитос людям, с которыми училась в старших классах, и улыбалась.
Я не умерла.
Иногда я полутра проводила под душем, потому что не могла вспомнить, вымыла ли уже голову, и мылила ее снова и снова. Иногда по пути на работу я настолько терялась, что мне приходилось съезжать на обочину и доставать из бардачка дорожную карту. Работала я в четырех милях от дома. Ежедневно просыпаясь в три часа утра, я не могла сообразить, где нахожусь. Несколько минут лежала в постели и гадала, пока мои глаза привыкали к темноте. Спустя некоторое время это перестало меня пугать.
Со временем,
