«братьев-акробатов» 50 % акций колбасного завода, вложил в производство свои и заемные деньги, работал день и ночь, «как папа Карло», построил новые здания, уговорил немцев на новое оборудование, и вот, как только надо было выпустить первую подмосковно-баварскую сосиску, «братья-акробаты» возвратились с требованием вернуть им их акции. Рафаэль их послал подальше, «а они не поняли и пошли к ментам».
– Я проспал момент, когда уже поздно было с ментами решать, теперь вот все по закону приходится. В суде, – Рафаэль грустно хмыкнул при словах «по закону» и «в суде».
Как и следовало ожидать от деятельной натуры, Рафаэль фактически сам себя защищал, давая указания нанятым адвокатам и платя им серьезные деньги, которые они с удовольствием осваивали, только воплощая рафаэлевы мысли.
Артему пришлось полчаса убеждать нового клиента, что к адвокату обращаются не для того, чтобы говорить ему, как и что делать, а наоборот – слушать и выполнять. То ли речь адвоката, изобилующая чудесами русской словесности не меньше рафаэлевой, повлияла, то ли необычно жаркий май, но Рафаэль обещал слушаться и не заниматься больше самолечением.
Через неделю состоялось первое судебное заседание с участием Артема. «Братья-акробаты», признанные потерпевшими, оказались не братьями, а отцом и сыном. На первом судебном заседании с участием нового рафаэлевского адвоката они сидели нога на ногу и отпускали едкие замечания. Но после нескольких дней судебного процесса, ярко раскрашенного прогрессирующей амнезией свидетелей, ранее изобличавших преступное поведение Рафаэля, потерпевшие вдруг стали осознавать, что колбасу спорного завода замаячил шанс покупать все-таки в магазине, а не пробовать в собственном коптильном цеху. В появлении такой перспективы они (и небезосновательно) обвиняли нового адвоката.
Артем вымучил наконец очередную серию вопросов к свидетелям, вызванным в суд на утро, распечатал получившийся текст, сложил портфель и направился к выходу. В приемной его окликнула Тина:
– Артем Валерич, не забудьте, что заседание завтра в новом здании Троицкого суда, адрес я Жене сказала. И еще, звонил какой-то Николай, сказал, что у него есть для вас информация по делу Вульф. Очень важная. Просил встретиться, только на нейтральной территории. Оставил телефон, я вам скинула в Ватсап.
– Спасибо, Тина, – бросил Артем на ходу. – Сегодня я с ним вряд ли встречусь.
Следующим утром по дороге в новый подмосковный храм правосудия Артем из любопытства дозвонился Николаю, но, как ни старался, по телефону так и не выяснил, что ему тот хотел рассказать такого уж важного по делу Лизы. Договорились созвониться еще. Николай был настолько таинственен, что предложил только центр и только людное место, где много разных заведений общепита, конкретное из которых Николай обещал обозначить эсэмэской непосредственно перед встречей.
Разговор с Николаем Артем прервал, подъехав к новому зданию Троицкого
