о нём знаешь, расскажешь мне?
– Расскажу то, что знаю.
– Тогда пойдём.
По дороге я расспрашивал Анастасию, как долго она живёт уединённо в тайге. Анастасия рассказывала, что их семья, их род из поколения в поколение живёт в кедровом лесу, по словам её предков, на протяжении тысячелетий. С людьми нашего цивилизованного общества в непосредственный контакт вступают очень редко. Эти контакты происходят не в местах их постоянного проживания, а когда они приходят в населённые пункты под видом охотников или жителей, как бы из другого населённого пункта.
Сама Анастасия бывала в двух городах: Томске и Москве. Всего по одному дню. Не ночевала даже. Ей хотелось посмотреть, не ошибается ли она в своих представлениях об образе жизни людей из города. Продавая ягоды и сушёные грибы, она накопила деньги для поездки. Какая-то местная деревенская женщина дала ей свой паспорт.
Идею деда и прадеда раздать целебный звенящий кедр многим людям Анастасия не одобряет. На вопрос: «Почему?» – она отвечала, что его кусочки разойдутся как среди хороших, так и среди плохое творящих людей. Скорее всего, кусочки будут захвачены в своём большинстве отрицательными индивидуумами. В итоге они могут принести больше вреда, чем пользы. Главное, по её мнению, помогать хорошему. И людям, через которых хорошее вершится. Помогая всем, дисбаланс добра и зла не изменить, он останется прежним или ухудшится.
После встречи с сибирскими стариками я просмотрел научно-популярную литературу, ряд исторических и научных трудов, в которых говорилось о необыкновенных свойствах кедра. Теперь я старался вникнуть и понять то, что говорила Анастасия об образе жизни людей кедровой чащи, расположенной в глубине бескрайней сибирской тайги, и думал: «С кем или с чем можно сравнить их образ жизни?»
Я сравнивал их с семьёй Лыковых, известной, думаю, многим по публикациям в прессе. Семьёй, также более ста лет живущей обособленно в глухой тайге.
Когда их случайно обнаружили геологи, о них писалось в газетах, я даже запомнил один заголовок «Таёжный тупик», рассказывалось в телевизионных передачах.
От чтения материалов из прессы у меня сложилось впечатление о Лыковых как о людях, неплохо знающих природу, но «тёмных» в смысле знаний, понимания нашей современной, цивилизованной жизни. Здесь – иная ситуация. Анастасия производила впечатление человека, прекрасно разбирающегося в проблемах нашего цивилизованного общества и ещё в чём-то, мне не совсем понятном. Она легко, свободно рассуждала о нашей городской жизни, знала её.
Мы прошли, углубившись в лес, километров пять, я изрядно устал, потому что никакой дороги или даже тропы не было, приходилось перешагивать через упавшие деревья, огибать заросли кустарника. Но идущая впереди женщина, похоже, не испытывала никакой усталости, и мне было неудобно показывать перед ней свою слабость предложением остановиться и отдохнуть.
Когда мы вышли на небольшую полянку, по краю которой протекал ручеёк, женщина сказала:
– Ты, наверное, устал, Владимир?
