забитый народ жил в буквально темных помещениях, так как топили их «по-черному»: дым не выходил из трубы, а шел прямо в избу, отчего почти все чуваши страдали глазами. Они пуще всего боялись власти и кокард. Слово «чиновник» приводило их в трепет. Этому способствовали всё старое чиновничество, полиция прежних времен. Заседатели судов неимоверно их обирали.
Когда я в первый раз приехал в село Кошки Самарского уезда, то о бывшем самарском исправнике рассказывали массу анекдотов и, между прочим, один действительно произошедший факт. Проигравшись в карты и нуждаясь сильно в деньгах, этот исправник отправился в большое чувашское село. Предварительно послал туда, на двух лошадях, большой столб. Столб привезли ночью и свалили на площади. Утром чуваши узнали об этом и о том, что исправник собирается к ним. Стали гадать: для чего, мол, этот столб? Одни говорили, что будут подвешивать неаккуратных плательщиков податей, другие – что будут произведены обыски, найдут богов и развесят их на этом столбе.
Когда исправник приехал, чуваши поднесли ему, собрав, порядочную сумму денег, и он уехал. Оказалось, что в селе должен был быть базар, и к этому столбу имелось в виду приделать весы и меры.
Интересная черта, – желая кому-нибудь отомстить, чуваши вешались у него на воротах, считая, что этим они причиняют неприятелю самые тяжкие страдания: начнется таскание в полицию, по судам, а это медленное истязание, по их мнению, куда тяжелее смерти.
Начали они относиться с доверием к новым судебным деятелям еще задолго до моего приезда. Они рады были, когда дело уходило от полиции и поступало к «следующему» (так они называли судебного следователя). Многолетнее знакомство мое с чувашским народом дало мне возможность видеть все его хорошие черты, и еще раз я пришел к заключению, что нет плохих народов, что у каждого народа есть хорошие и плохие качества, что всё дурное не зависит от народа, а прививается ему всей его историей и разными государственными институтами.
Противоположность чувашам составляли немцы-меннониты288Переселенные при Екатерине II, они получили по большому наделу земли, обзавелись хорошим инвентарем, строили дома с черепичными крышами и удобными конюшнями, причем последние помещались под одной крышей с домом. Держали они себя с большим достоинством, власть признавали, но сама власть чувствовала, что с меннонитами нужно говорить по-человечески. Колонии меннонитов – Александрталь, Ниденталь и другие289 – расположены были между Бормой с мордовско-русским населением и большим торговым селом Кошки с русским населением. Борма и Кошки поражали своей грязью, соломенными крышами; но как только начинаешь приближаться к немецким колониям, чувствуется, что едешь в какой-то другой мир. Кончаются русские селения со своими мазанками или разваливающимися избами. Кончаются кое-как вспаханные поля, начинаются сады, огороды, громадные дома и хорошо одетый и обутый народ.
Присяги они на судах не принимали,
