поправку к конституции. В Великой хартии говорится: «Свободный человек будет штрафоваться за малый проступок только сообразно роду проступка, а за большой проступок будет штрафоваться сообразно важности проступка, причем должно оставаться неприкосновенным его основное имущество». Конституция США, в свою очередь, гарантирует: «Чрезмерные залоги не должны требоваться, чрезмерные штрафы не должны налагаться, и жестокие и необычные наказания не должны назначаться». Но и здесь содержание и формулировка модернизированы и расширены.
Ст. 36 («Ничего впредь не следует давать и брать за приказ о расследовании о жизни или членах, но он должен выдаваться даром и в нем не должно быть отказа»), по замечанию Петрушевского, напоминает о Habeas Corpus Act263; в Америке он считался одним из краеугольных камней свободного правления. Его гарантия инкорпорирована в текст конституции 1787 г. (ст. 1, разд. 9). Habeas Corpus Act, как и приведенная статья Великой хартии, гарантирует арестованному скорый разбор дела.
Стоит признать, что конкретное содержание Великой хартии почти не использовалось в американской революционной пропаганде и не могло быть использовано. Применялись лишь отдельные статьи, при этом измененные почти до неузнаваемости. Из 63 статей Великой хартии так или иначе использовано менее десятка. В XVIII в. знакомство с текстом Великой хартии могло вызвать скорее разочарование. Именно такими были впечатления Вольтера, внимательно проанализировавшего ее статьи: «Эта великая Хартия, рассматриваемая как священный принцип английских свобод, сама позволяет понять, сколь мало тогда была знакома свобода»264. Вольтер, читая Великую хартию, видел средневековый текст и стоящее за ним феодальное общество. Американские виги, цитируя тот же самый документ, ничего подобного не замечали. Перед их глазами стоял идеальный «палладиум английской свободы». Говоря о Великой хартии вольностей, американцы чаще всего имели в виду культурный конструкт, уже слабо связанный с реальным документом. Наиболее ярким примером может служить знаменитый лозунг «Никакого налогообложения без представительства». Еще чаще никакой отсылки к конкретному содержанию Великой хартии не было. Она просто упоминалась как образ традиционной английской свободы.
Положение американских пропагандистов облегчалось тем, что процесс поиска новых смыслов в Великой хартии уже был проведен в Англии, начиная с XVII в. «Петиция о праве» 1628 г. трактовала Великую хартию как документ, ограничивавший королевскую прерогативу в интересах народа (ст. 3 Петиции о праве)265. В XVIII в. об этом писал Мабли: «Им (английским революционерам XVII в. – М.Ф.) никогда бы не удалось приподнять таинственный покров, скрывавший королевское величие, не удалось бы заставить полюбить свободу, если бы они сами не извлекли из архивной пыли ту Великую Хартию, которая была известна по одному только имени»266. «Петиция о праве» вычленяла из Великой хартии содержание, сохранившее актуальность в XVII в. Во многом
Петиция о праве здесь и далее цит. по: Тексты важнейших основных законов иностранных государств. М., 1905. Ч. 1. С. 10–15.
