tous les jours.Dans le couloir, l’un à l’autre,
nous disons bonjour,
et nous nous taisons.
À quoi bon interroger?
Quand quelqu’un avant le boulot,
étant plongé
dans ses pensées,
boit son café du matin,
il n’y a pas besoin de laisser tomber les mots.
Nous attendons, quand la porte s’ouvrira.
Je le regarde – c’est assez:
son visage est un tableau narrant
ses années passées…
Le tableau de sa vie
(de la quarantaine de la lutte pour la vie) ,
une poème
de cette lutte contre soi-même,
un long chemin
vers l’acquisition de la sagesse.
Les veines de ses mains
ce sont des rivières
qui prennent
leur source dans un miracle qu’on nomme La Vie.
Lui,
il va finir de boire et commencera à travailler.
Puis au cours du jour entier,
il portera des pesants fardeaux.
Entre autres, au passage, certain,
il montrera le courage d’avoir l’envie
d’aider les autres, jeunes ou pas trop,
à tenir le coup dans cette lutte pour la vie.
Lui, monsieur Cafédumatin.
День за днем
Поутру, за пятнадцать минут
до начала работы,
я вижу его пересекающим площадь —
в его руке стаканчик дымящегося кофе.
Он отхлебывает на ходу.
Это случается каждый день.
В коридоре: «Привет! » – «Привет! » .
И мы замолкаем, говорить лень.
Говорить нет охоты,
и слова не идут.
Когда у кого-то перегружена голова
от всевозможных дум,
то да сё. . .
и он пьет свой утренний кофе,
совсем ни к чему ронять слова.
Мы ждём, когда откроется дверь.
Я смотрю на него – и это всё.
Лицо его – открытая книга потерь,
на нём след прошлых лет. . .
Картина жизни
(в сорок годов сложились все его дни) ,
поэма, насыщенная борьбой
за жизнь и с самим собой,
долгая дорога
к обретению мудрости.
Вены на его руках —
это реки,
берущие начало
в этом чуде, имя которому – Жизнь.
Вот он
закончит пить кофе и примется за работу.
И в течение целого дня
будет переносить тяжести,
при этом мимоходом
по доброй воле успевая прийти
на помощь молодым и не очень —
помочь выстоять в этой борьбе за жизнь.
Он – месье Утренний Кофе.
«dans la rue tranquille de la ville…»
dans la rue tranquille de la ville
qui commence son réveil
où on n’entend pas encore le bruit d’auto
ni même des pas
à une heure matinale
sous les érables flambés
résonne la mélodie mélancolique
du piano
on ne sait qui à son réveil l’écoute
quelqu’un effleure les touches
engendrant les sons dans le calme d’automne
les sons du pardon
et de l’espérance
«на тихой улочке…»
на тихой улочке
просыпающегося города
когда еще не слышно шума авто
и даже звука шагов
в этот ранний утренний час
под пламенеющими кленами
меланхолические
звуки рояля
чья-то пробудившаяся душа внимает им
кто-то трогает клавиши
рождая звуки в осенней тиши
звуки прощения
и надежды
«une fenêtre entrouverte de la maison…»
une
