мне в голову всякая философская чушь лезет вместо дельных мыслей насчет того, как данного зверька половчее прищучить.
Не придумалось ничего, кроме того, чтоб попробовать заорать снова.
На этот раз вышло лучше. А с третьего у меня аж уши заложило – попробуйте поорать в гробу, эффект, доложу вам, потрясающий. Ваши вопли за пределы того гроба вряд ли выйдут, но по ушам вам долбанут изрядно.
Но я все же подождал пару минут на всякий случай…
Не-а. Никто на мой ор не отреагировал. А я между тем начал ощущать некоторую спертость воздуха вместе с настойчивым желанием слить лишнюю жидкость. Понятно. Автоматическое жизнеобеспечение отключилось – эксперимент-то закончен, – а подопытного из герметичного автоклава достать забыли. И если жидкость, изловчившись, теоретически можно было бы слить под себя, что неприятно, но пережить можно, то отсутствие воздуха я точно не переживу.
Признаться, я слегка запаниковал. Правда, продолжалось это недолго, ибо я вспомнил, что кроме вышеперечисленных негативных качеств, включая вредный характер, о котором я забыл упомянуть, есть у меня и одна бесспорно материальная ценность. А именно – нож «Бритва», с которым я очень стараюсь никогда не расставаться. Хороший нож, качественный. Способный резать не только колбасу и шеи врагов, но даже рассекать пространство между мирами.
Неудобно, конечно, было извлекать его из ножен, ворочаясь в стеклянной гробнице, но я справился. А достав, резко ударил им вверх…
Признаться, моя «Бритва» умеет удивлять. Я готовился к тому, что сейчас на меня посыплется битое стекло, но вместо этого клинок моего ножа свободно прошел сквозь толстенную крышку автоклава, словно она была слеплена из силикона.
Подивившись свойствам «Бритвы» полосовать стекло словно масло, я, кряхтя и матерясь, ухитрился вырезать солидный кусок крышки, вытолкнуть его наружу и вылезти следом.
В лаборатории было пусто. Никого, ни души. Лишь аварийный красный свет продолжал литься с потолка. Почему аварийный? А хрен его знает почему. Может, Кречетов скушал что-то несвежее и на самом интересном месте эксперимента у него случилась авария в нижнем регистре. Включил свет, соответствующий ситуации, и рванул с рабочего места в отхожее.
Такие вот злорадные мысли гонял я в голове, сливая лишнее в распотрошенный автоклав и заодно осматриваясь. Так. Дверь, похоже, заперта. Это плохо. Но мое оружие и рюкзак, которые я оставил перед загрузкой в кречетовский гроб, лежали на месте. Это уже лучше. Хорошо, что «Бритву» с пояса не снял. Кстати, годный совет можно в будущей книге написать – если, конечно, до этого дойдет дело: каждому, кто готовится помереть, рекомендуется озаботиться хорошим ножом перед тем, как отправиться в последний путь. А то вдруг путь окажется не последним, и в таком случае проблематично будет потом выбраться из гроба без качественного оружия последнего шанса.
Покончив с отливом, я вдруг понял, что теперь больше всего на свете хочу жрать. Помнится, у меня еще перед экспериментом желудок
