Инстанциям тащится, сорок дней, вынь-да-положь. Вот если дуба врезать – другой коленкор. Три дня – на четвёртый мы уж тут как тут.
А вообще, мутная история. Когда местные мрут наперегонки – одна тема. Если женский пол беременеет без остановки или сплошь двойни-тройни идут – иной разворот, но не может из одной дырки сразу и кипяток хлестать, и лёд сыпаться. Если, конечно, две утечки синхронно… ну… никогда о таком не слышал.
Сопельщик под дверью, похоже, передумал. Ясно слышны удаляющиеся шаги. Не решился подлец в гости зайти. Жаль. А шаги странные: редкие, твёрдые, но не звонкие – словно калошу на копыто надели. Выскакивать следом – не резон. Во-первых, скорее всего не догоню, во-вторых, бегать по коридорам в голом виде – моветон. Ну и чёрт с ним. Я ещё некоторое время таращился в потолок, потом закрыл глаза. Сон у меня не как у порядочных людей, а исключительно по служебной надобности – для слушания личного эфира. Вдруг Канцелярия что срочное сообщить хочет. Поэтому с чистой совестью, в тёплой койке…
Через полтора часа убедился, что никто ничего сообщать не желает, что местные интересанты – подлые ленивые трусы, и, значит, надо самому идти на охоту.
Оказывается, зря я о чемодане нехорошо думал. Он насквозь почти и не промок. Внутри только немного всё влажное, но вода не хлюпает. Ругаясь сквозь зубы, я натянул холодную сырую рубашку и всё остальное. С другой стороны, сам виноват. Мог бы сразу чемодан распаковать. Оно, конечно, ничего бы не высохло, но хоть согрелось.
***
Скрытые светильники выхватывали из полумрака сверкающую стеклом и бронзой стойку бармена. Свисающие вниз головой бокалы отбрасывали рассеянный свет на низкие столики, массивные стулья и ещё более массивные диваны по углам.
Рабочее место за стойкой пустовало. Всё прибрано и, похоже, закрыто до утра. Тем не менее, посетители были налицо. Двое мужчин оживлённо беседовали на фоне полуночного окна. Один что-то яростно доказывал, другой очевидно сомневался. При моём появлении оба оглянулись, причём тот, что доказывал, невежливо сморщился.
– Бар закрыт, – сообщил он. – Откроется завтра в пятнадцать ноль-ноль.
– Понятно.
– Только заселились? – осведомился другой.
– Да. Вот думал еду найти, – соврал я.
– Бар закрыт, – повторил Капитан Очевидность.
– Фисташки устроят?
Похоже, собеседнику Капитана уже осточертел спор, и он жаждал разбавить компанию. Что же, я всегда готов помочь. Если это совпадает с моими планами.
– Пётр, – представился я, пододвигая тяжеленный стул к их столику.
– Игорь, – протянул руку тот, что предложил фисташки.
– Алексей Григорьевич, – степенно кивнул Капитан Очевидность, – Стаканов.
Я не торопясь огляделся. Пара деталей определённо выбивалась из картины классических мужских
