бросит жертву, чуток отдохнёт – и снова бежать. Я холодею от мысли, что он сейчас забьётся вон в те самые стланиковые заросли – и выковырять его оттуда будет не в состоянии никакая человеческая сила. Вернее, сила-то такая у человечества имеется, но в нашем распоряжении ныне отсутствует – это вертолёт Ми-24.
Кедровый стланик – основа существования бурого медведя на Дальнем Востоке.
Опасения мои оправдываются наполовину. Медведь добирается до рубежа, за которым разреженные кусты стланика сбиваются в плотную массу, и там залегает. Я смотрю на него три минуты… десять… Похоже, он уже никуда не торопится.
– Подходим, – говорю я Сергею.
Винтовка Сергея – Mauser Mod. 03 под патрон.30–06, минимально достаточный для стрельбы крупного медведя. Патроны снаряжены пулями Hammerhead весом 14 граммов. Но для такого случая я бы, конечно, предпочёл увидеть у него в руках что-нибудь, что позволит наделать дырок побольше. Уж очень близко кусты, и медведь достаточно крупный. Один кувырок – и нам возиться с ним и возиться…
С другой стороны, ветер нам вполне благоприятствует: ну не совсем чтоб уж от нас, но – боковой, сильно боковой, и если не случится какого-нибудь резкого изменения в погоде, то он нас не выдаст. Кроме того, ветер этот ещё и довольно сильный, и на дальних подступах он будет заглушать наши шаги по ягелю.
Да, и про ягель. Я быстро объясняю своему спутнику, что идти надо по тем местам, где только что стаял снег: там ягель мокрый и под ногами не хрустит. И вообще, мы приближаемся по довольно открытому месту, так что стрелять придётся метров со ста пятидесяти.
Ну, и мелкие детали. Почти весь подход я иду впереди, а меняемся местами с охотником мы уже непосредственно перед его выстрелом. Потому что я фиксирую место, где застрял наш медведь, и с большей вероятностью, чем Сергей, увижу, если тот начнёт отходить.
А теперь – вперёд!
Выйдя практически на траверз выстрела, мы останавливаемся. Вот вроде искомое место. Пять здоровых кочек, одинокая кривая берёзка, валун в тридцати метрах выше по склону. Медведя нет.
Достаём бинокли и в четыре глаза обшариваем участок. Нет медведя! Ни самого, ни его «обеда». Я уже готов плюнуть и вполголоса сказать «ушёл», как Сергей показывает мне на столбиком поднявшегося в кустах «хозяина».
Судя по всему, хитрый мишка, услышав наше приближение, отошёл метров на тридцать в глубь стланика и сейчас пытается сориентироваться: кто или что может помешать ему вкусить честно добытого мяса?
Сергей вскидывает винтовку и стреляет ему в середину груди.
Медведь исчезает в кустах.
– Чёрт побери, – говорю я в голос. – Ну и что мы с этим будем сейчас делать?
Кусты в месте падения пару раз тряхнулись – вероятно, зверь ранен и всё ещё там.
Сергей молчит. Потому что ломать голову над тем, как доставать из кустов раненого медведя, предстоит мне.
Он,
