Бугор после проворчал, что грымза стратег, ей бы и вправду пиратскими делами ворочать. Такая не то что шалопая-внука – президента какой-нибудь планеты или галактической корпорации ликвиднет так, что секьюрити только руками разведут.
– После дельца ни шиша не пьем и не жуем у нее в коттедже, – Труш об этом уже толковал, но теперь, впечатлившись, решил на всякий случай повторить. – Станет угощать – не берите, только делайте вид. Хавать будем в городе, а кто захочет горло промочить – дуй до забегаловки или до питьевого фонтанчика. А у нее ни газировки из бутылок, ни воды из-под крана, ни-ни. Все поняли почему?
Чего уж тут не понять.
И он же, Труш, спросил у хозяйки:
– А внук ваш туда придет? Надо быть придурком, чтобы сорваться и побежать на свидание к сопливой малолетке, которая тебе письмо написала на бумажке, словно в историческом кино.
– К этой – придет! – Глаза грымзы, цветом напоминавшие тусклую рыбью чешую, победно сверкнули. – Он и есть придурок. Он помешан на их семейке. Странная семейка, все ненормальные, а он к ним так и льнет, хотя его там не сильно жалуют.
– Точно ненормальные, раз отпускают малолетку одну, еще чего-нибудь не того случится, – поддержал разговор Рухлян.
– Она под охраной, – заказчица зыркнула на него с подозрением. – Что-то засекреченное, непонятно что, ее отец служит в Космополе, вот и устроил для своей дочери. Если кто-то к ней сунется с нехорошими целями, попадет или в психушку, или в реанимацию, уже бывали случаи… Так что не лезьте к ней, а то и себе, и мне нагадите.
– Мы и не собираемся, – с укоризной покосившись на младшего товарища, заверил Бугор.
Они изнывали в засаде на краю Олле’Кулаун-Пьяго, и Рухлян думал о том, что хорошо бы все это поскорее закончилось, промелькнуло бы за секунды, как в кино. Он еще ни разу не убивал людей, и ему было порядком не по себе. Начал думать о приятном: вот получат они с грымзы деньги, и он не станет попусту шиковать, потратит честно добытую мазуху на освоение какой-нибудь нужной специальности, а остальное отложит на дальнейшее обустройство. Он же не собирается всю жизнь болтаться в миграх. Где-нибудь осядет, как представитель востребованной профессии, получит визу, женится на красивой длинноногой блондинке, но не на всякой, а чтобы с ней можно было душевно поговорить, чтобы она была хороша в постели и умела готовить не хуже кухонного автомата. Уйдя с головой в эти приятные планы, он на мгновение даже забыл о том, зачем пришел сюда вместе с подельниками. Невмоготу столько ждать… А Сабен сидит напротив с такой физиономией, словно и вправду чует свою смерть. Жалко беднягу, если он не жилец, зато Рухлян будет жить долго и небедно, сегодняшнее предприятие – его первая ступенька к достойному существованию.
Пыльные камни до того разогрелись на солнцепеке, что дотронуться – и то горячо. Явственно пахло чем-то сухим, будто сброшенная кожа, и в то же время по-звериному ярким и острым, как в террариуме. Ящерицами,
