дядями с «камчатки», которые повторяли хором эти выкрики.
– Подобно Герцену и Огареву на Воробьевых горах!
– Подобно гер-гер-цену и ога-га-га-га-реву на во-рога-гареву…
– Мы клянемся не уронить знамени славной Санузии!
– Мы нем-немся неуроиз амении…
– Принципы и заповеди советского ученого!
– Иципы…
– Мы пошли, – сказала Марта и потащила вниз Максима, который старался участвовать в коллективных криках. Матя молча подхватил Лидочку за локоть и повлек следом. Сзади топал Окрошко, и Лидочке были понятны его мечты – чтобы Матя упал и уронил Лидию Кирилловну. Вот тогда-то он кинется ястребом и спасет прекрасную даму.
Матя не уронил Лидочку. Но она страшно замерзла. Еще не хватало простудиться.
Внизу, у лестницы, они встретили Алмазова с Альбиной.
– Боже мой, как здесь холодно, – пропела Альбина, обращаясь почему-то к Лидочке. – Я даже не представляла, какая здесь стужа.
Матя сделал шаг в сторону, раскуривая трубку.
Альбина была хорошо одета – на ней была беличья шубка и такая же меховая муфта. Из-под фетровой с узкими полями шляпки выбивались светлые кудри.
– Вы так легко одеты, – сообщила Альбина Лидочке, словно та этого не чувствовала всей шкурой.
– Мне не холодно, – ответила Лида.
– Вы меня презираете, да?
У Альбины были слишком большие и слишком голубые – даже в ночи видно – глаза.
Сейчас Алмазов услышит, вмешается и уведет ее. Лидочка проследила за взглядом, который кинула назад Альбина, – видно, она боялась Алмазова. Но Алмазов отошел к Мате на другую сторону опустевшей площадки. Сзади стоял только Ванюша Окрошко. Но тот или ничего не слышал, или не понимал.
– Я знаю – вы думаете, что я его боюсь. Но я докажу, докажу, – шептала Альбина. – Вы еще удивитесь моей отваге.
– Ванюша, – сказала Лидочка, – нам пора идти?
Ванюша не понял, но был счастлив, потому что Лида к нему обратилась.
– Ванюша Окрошко! – повторила Лида. – Я совсем замерзла.
– Я же говорила вам, что вы замерзнете, – сказала Альбина.
Матя с Алмазовым разговаривали, отвернувшись от остальных. До Лидочки донеслось:
– Попозже… у беседки.
Алмазов подошел к ним, встал рядом с Ванюшей Окрошко.
– Ну что, мои дорогие девушки, – сказал Алмазов. – Не пора ли нам домой, на бочок?
– Да, и как можно скорее, – сказала Альбина. – Вы же видите, что Лида совсем замерзла.
– Это дело поправимое, – сказал чекист. Лидочка не сразу поняла, что он делает – только когда Ванюша заскулил из-за того, что не додумался до такой простой мужской жертвы, – только тогда Лидочка обернулась, – но было поздно. Алмазов уже снял свою мягкую, на меховой подкладке, кожаную куртку – внешне комиссарскую, как ходили чекисты в гражданскую, но на
