приз.
Все захлопали в ладоши. А астроном добавил, когда шум стих, что приз будет вручен завтра за завтраком, потому что сейчас куда-то исчез товарищ президент Санузии.
Он зализывает моральные раны, хотела сказать Лидочка, но вместо этого сказала:
– Матя, можно я вас попрошу – стакан воды. Ужасно хочется пить.
Матя послушно потек в путь. Но Лида отправляла его в этот путь не случайно. В конце концов, должна же в этом скорбном и довольно неприятном мире существовать одна настоящая тайна без участия Алмазова. Она понимала, что так не бывает, но теплилась какая-то надежда, что тайна, объединяющая Полину и Матю, окажется скорее интересной, увлекательной, но вовсе не страшной. Когда потом Лидочка старалась для себя восстановить последовательность событий тех часов, ей было почти смешно – насколько человек склонен заблуждаться, если ему хочется заблуждаться.
Отправив Матю на кухню – куда же еще можно пойти за водой в этом доме, – Лидочка поглядела на Полину – та исчезла.
А к Лиде шагал несчастный Ваня Окрошко.
Лида отрицательно покачала головой, и Ваня послушно остановился.
Лида прошла несколько шагов за Матей и увидела его посреди буфетной. Он ждал.
Матя улыбнулся своим мыслям – Лидочке был виден его профиль: крупный нос, покатый широкий лоб, толстые губы, выпуклые глаза – лицо человека, который обожает много есть, любить женщин и работать – все с удовольствием. Матя уже начал полнеть, но он – крупный человек, как следует располнеет он только лет через десять.
Из прохода на кухню вышла Полина.
Полина передала Мате стакан с водой, но не ушла, а что-то стала ему говорить. Матя пожал плечами, он был недоволен, но Полина продолжала говорить. Матя отрицательно покачал головой и пошел к Лиде.
– Пейте, – сказал он, – вы о чем-то задумались?
– Спасибо. – Пить совсем не хотелось. – О чем вы разговаривали с подавальщицей?
– Вы подглядывали, моя фея?
Глазенап завел фокстрот, и они снова танцевали, но Матя был занят своими тревогами. В гостиной стало меньше людей – многие разошлись по комнатам.
– Она напомнила мне об одном эпизоде из моей жизни, – сказал Матя. – Я был тогда совсем мальчишкой и постарался потом изгнать из памяти все, что со мной произошло. У меня такое впечатление, будто это было не со мной.
Лида не стала спрашивать. Захочет – сам расскажет. Ему хотелось рассказать, но он не решался.
С каждой секундой настроение Мати портилось.
Он оставил Лиду посреди комнаты и пошел прочь, как будто забыл о том, что с ней танцует. Лида растерянно поставила пустой стакан на столик рядом с Глазенапом.
– Спасибо, – сказал старик.
Лида пошла из гостиной и догнала Матю в дверях.
Как раз в этот момент он обернулся.
– Лида, – сказал он, – не уходите, я не хотел вас обидеть.
Они стояли в прихожей – медведь с подносом в лапах скалился и косил стеклянным глазом.
– На
