конь с опустевшим седлом уносится прочь.
– Сбор! – велит несносная труба. – Под штандарты!
Проклятье, всему хорошему обычно приходит конец. И гусарское приволье тоже закончилось – к угодившим в ловушку драгунам спешила подмога, и какая! Высокие красные гребни шлемов, блеск кирас… Отборная тяжёлая кавалерия, карабинеры – это очень серьёзно. И ещё драгуны, опомнились, умники, и теперь обходят, так и норовя захлестнуть тяжёлым крылом. Давайте, господа, давайте! У нас в этой игре отличные партнёры, так что мы тут сейчас разыграем новую партию, никуда вы от нас не денетесь! Как там говорил этот гвардеец восточных кровей: «Вместе есть веселей!» Сегодня у нас на обед французская кавалерия. Или наоборот…
Уже Ельшин с остатками первого батальона отправился выручать угреньцев. Уже Колочков сам привёл с полсотни человек заткнуть свежую прореху. Потом угреньцам и ладожанам стало одинаково скверно, но остатки двух пехотных полков всё ещё держались у подножия Шляффхерде. Обескровленные, лишившиеся почти всех офицеров, измотанные, но держались. Орлов уже не считал, сколько раз ему пришлось самому вступать в схватку, и ничего, жив оставался. Пара царапин, разодранный мундир, сбитая пулей шляпа – судьба хранит, не иначе. Судьба и солдаты, берегущие командира пуще собственной жизни.
Справа, где-то там, за такими же жидкими порядками Угреньского полка, рубились кавалергарды. Из недр рукопашной кавалерию не разглядишь, трубы молчат, но раз французы до сих пор не обошли, не обскакали, не навалились своей конницей с тылу, значит, Васенька с Николой дерутся, и кто его знает, кому сейчас жарче.
– Передышку бы, – закопчённый, измазанный кровью Колочков хватает ртом воздух, – хоть коротенькую! Четверть часика бы!
– Подойдёт Арцаков, отдохнём.
Часы куда-то запропастились, а со временем сам чёрт ногу сломит вместе с рогами. Стрелки выпускают последние заряды, французы – не менее ладожан потрёпанные – даже не отвечают, быстро, почти бегом откатываясь назад и в сторону, открывая тех, кто идёт им на смену.
– Матерь ты Божия!
А что ещё скажешь при виде таких знакомых по книгам, по рассказам братьев высоких чёрных шапок с красными султанами, густых батальонных колонн, их сплочённых, ровных рядов. Считай, всё! Минут через пять, под рокот барабанов, подойдут своим мерным шагом.
– Ты, мил-друг Аникита, кажется, хотел передышку?
– Хотел… Знать бы, достаточно мы тут времени выгадали?
– Достаточно, – соврал, не моргнув глазом, Сергий. – Я по часам заметил.
– Тогда хорошо. – Колочков, задрав голову, глядел на вершину Шляффхерде. – Надо же, а батарея-то ещё палит, не всю её, выходит, французы снесли.
– Ну, значит, и мы будем такоже – пока не снесут.
Вот оно! Внизу, сдавив и русских, и пруссаков в своих сокрушающих объятиях, наваливалась Гвардия, уж её-то золотые значки Арцаков помнил отлично, ей был обязан до сих пор
