плаща, а сейчас принял его так, словно попросту забыл в спальне! Все мужчины таковы, Хармиона права! Решив, что теперь не скажет Цезарю ни слова, даже если он будет долго умолять, стоя на коленях, Клеопатра неожиданно приказала Хармионе приготовить ванну!
Служанка понимающе усмехнулась. Для хозяйки ванна в неурочное время – лучшее средство сбросить раздражение и верный показатель, что она злится.
Некоторое время Клеопатра лежала в теплой воде, сердито сопя, но потом ароматы сделали свое дело, она забыла и о торговце, и о неблагодарном Цезаре… Тот напомнил о себе сам, отмахнувшись от Хармионы: «Что я твою хозяйку голой не видел?» – присел на край ванны:
– Ну, и откуда взялся этот твой торговец?
Клеопатра постаралась напустить на себя оскорбленный вид, поджала губки, чуть пожала плечами и даже отвернулась. Честно говоря, она меньше думала в тот миг о торговце и плаще и гораздо больше о том, все ли видно Цезарю или лепестки в воде слишком многое прикрывают. Решив, что действительно прикрывают, женщина постаралась незаметным движением руки оттолкнуть самые крупные в сторону.
Цезарь заметил ухищрения любовницы, стало смешно, едва сдерживая улыбку, он вдруг протянул к ней руки и выхватил из воды совсем.
От неожиданности Клеопатра даже взвизгнула, но сопротивляться не стала. Она стояла голенькая, мокрые волосы облепили спину, несколько лепестков прилипли к телу. Один такой расположился на груди у самого соска, снимая его, Цезарь принялся ласкать грудь языком. Клеопатра застонала:
– Цезарь…
– Угу, – отозвался тот, поспешно сбрасывая свою одежду и плюхаясь вместе с ней обратно в воду.
Они барахтались в ванне до тех пор, пока вода совсем не остыла. Хармиона, глядя на эту вакханалию страсти, только качала головой. Но ее любовники давно научились не стесняться.
Только позже, уже одевшись, Цезарь все же поинтересовался:
– Так что ты обещала за такой подарок?
Клеопатра одеваться не собиралась, она лежала на массажном ложе, выгибаясь, как кошечка, и сладко потягиваясь.
– Это не все… Он сказал, что завтра в Александрии меня объявят царицей…
– Что?
– Он сказал… завтра… александрийцы объявят, что им надоели Птолемей и Арсиноя и они хотят царицей снова меня!.. – вся фигура демонстрировала леность и сладострастие.
Одним движением Цезарь подскочил к любовнице, впился глазами в лицо:
– Что?! Что ты пообещала взамен?!
Глаза Клеопатры испуганно расширились:
– Он ничего не просил… Просил только не мешать торговле… Не обижать Дельту…
Цезарь сел рядом на ложе, задумчиво глядя в стену, вернее, мимо нее. Вот оно в чем дело…
– Ты обещала?
– Конечно, кому помешает торговля?
– Не обижать Дельту обещала?
– А кто собирается ее обижать?
– Клеопатра,
