во МХАТ или, как его сейчас называют, – МХТ[8]. Слишком поздно спохватилась, и билетов уже было не достать. Однако альтернатива оказалась более чем достойная, поэтому свою долю эмоций получить все же удалось. Так думала я. Кто-то, кто наблюдает за всеми нами свыше, посчитал по-другому и решил их немного добавить.
Как я уже говорила, после спектакля намечался поход в уютное место. Вообще, это был удивительный вечер. Когда мы с мужем добирались до театра, то погода не радовала. Ветрено, слякотно, промозгло. Когда же вышли на улицу через три часа – залюбовались. Ветер стих. Москва была укрыта легким пушистым снегом, словно оренбургским платком.
И вот чуть позже, пройдясь по Тверской, мы пили чай в моем любимом Камергерском. Я обожаю этот переулок, мне нравится там кафе и чтобы сидеть у окошка. Потому что напротив – МХАТ, и я всегда смотрю на его стены.
В кафе мы были единственными посетителями.
На улице тоже никого. Спектакль в театре за окном закончился, зрители и актеры давно разъехались. Я наблюдала, как засыпает снегом этот уголок Москвы, и вдруг сказала мужу:
– Знаешь, каким я загадала свой идеальный день рождения? Вечером – МХАТ, а после – сюда. Почти все сбылось.
Через полчаса, закончив чаепитие, мы вышли на улицу. Переулок был безмолвен и прекрасен. Приглушенный свет фонарей и белый-белый нетронутый снег. Настолько красиво, что я попросила мужа подождать немного – хотелось сделать несколько кадров. Пока колдовала с ракурсами и передвигалась вдоль здания театра, в какой-то момент подняла голову. Застыла. Передо мной была табличка «Музей». Музей МХАТа. Где-то в сознании промелькнула мысль, что завтра надо сюда вернуться.
Мы вернулись.
Днем Камергерский жил своей обычной жизнью. Он был оживленный, полный прохожих, звуков, запахов. Я долго искала заветную табличку и все никак не могла найти, а когда наконец отыскала, с некоторым волнением толкнула дверь. Дверь поддалась.
Нас встретили три немолодые тетеньки и очень обрадовались гостям. Было полное ощущение, что посетители это место не сильно балуют своими визитами, если только заглядывают групповые школьные экскурсии. Музей оказался небольшой – всего три зала. А там… костюм Книппер-Чеховой[9], костюм из первой постановки «Снегурочки» Островского. В те времена народные одеяния к спектаклям почти не шили, их собирали по деревням у крестьян, то есть за стеклом находился оригинал – праздничный крестьянский сарафан XIX века и нарядный кокошник. Подлинники – молчаливые участники и свидетели стародавней крестьянской жизни. В следующем зале выставлены костюмы к «Отелло» и «Анне Карениной». Их создала портниха дома Романовых, которая после революции не смогла уехать за границу. Мы видели афиши «Вишневого сада» и «Дяди Вани», эскизы декораций, личные вещи Булгакова, стулья Станиславского и Немировича-Данченко… А эти три тети ходили за нами хвостиком, сменяя друг друга, и рассказывали-рассказывали-рассказывали… Торопились поделиться всем,
Московский Художественный театр. Но автору привычнее называть его МХАТом.
Русская и советская актриса МХАТа. Народная артистка СССР. Лауреат Сталинской премии I степени. Жена писателя Антона Павловича Чехова.
