style="font-size:15px;"> …
Но вернемся на время в Южный Китай, где в храме Лазоревых Облаков встретились два старых друга. Один из них, настоятель храма, сменивший мирское имя Сунь Цзинь на монашеское Фу Мин, что значит Счастливый Свет, провел посетителей в свои покои.
Его друг Ван Шен шел в сопровождении своей жены и старого наставника, почтенного господина Туна.
– Что-то ты сильно изменился, – проговорил Ван, указывая на ритуальную одежду своего друга.
– Тебя смущает моя ряса настоятеля? – Фу Мин сбросил с себя свое фиолетовое одеяние, и остался в линялых джинсах и белой хлопковой футболке.
– Почему ты выбрал себе это имя? – поинтересовался Ван Шен.
– Поверьте мне, я серьезно подошел к этой проблеме. От правильного выбора имени зависит многое, – начал рассказывать Фу Мин. Он включил пластиковый чайник, быстро насыпал заварку в пять чашек, прикрыл их крышечками.
– Будет кто-то еще? – поинтересовался господин Тун.
– Конечно, сяншен! Как мог бы я поставить на стол четыре прибора2 ! – поклонился настоятель.
– Так кто же будет пятым? – поинтересовалась жена Вана.
Фу Мин улыбнулся и трижды хлопнул в ладоши. Из-за ширмы в помещение вошла милая девушка, одетая в брючный деловой костюм. Под строгой жилеткой была белоснежная рубашка из тончайшего шелка, воротник стягивал узкий черный галстук.
– Знакомьтесь, это моя подруга Сяо Хуа, – хитро улыбнулся молодой настоятель. Нам, даосам моей секты, не запрещена половая жизнь.
Сяо Хуа поклонилась гостям, и начала заваривать чай.
– Это господин Тун, это мой друг Ван, а это его жена Ли Мэй, – представил гостей Фу Мин.
Выпив несколько глотков местного чая, женщины удалились.
– А теперь рассказывайте, что привело Вас в такую даль, – серьезно обратился Фу Мин к посетителям.
– Дело крайне важное, уж поверьте нам, – заверил его Тун сяншен.
…
Мэтью Хаггард прохаживался по помещениям, которые арендовала в свое время знаменитая секта Аум Синрикё.
– Здесь они раздевались, здесь анкеты заполняли, тут стоял громадный такой телевизор, почти в половину человеческого роста, – его проводницей была местная уборщица, словоохотливая баба Маша.
– А там был у них молитвенный зал. На этом месте висел портрет Асахары, под ним они проповеди и читали, – сплюнула в сторону и перекрестилась забавная старушонка.
– Вы видели Асахару? – поинтересовался Хаггард.
– Видела, конечно. Гладкий, как блин масляный. Губы толстые, щеки круглые. Постился он, как же!
– Я вижу, вы разбираетесь в этом вопросе, – рассеяно пошутил Хаггард.
– А то! Я ведь три года подряд их проповеди слушала. Придут, грязи нанесут, а ты трешь да слушаешь! Хотя дальше первой комнаты в уличной обуви не ходили, а в молитвенном зале и тапки снимали.
– Вы что-нибудь запомнили из проповедей? – Мэтью стало забавно.
– А
