Но, когда их в Евпатории появилось больше, чем надо было, отношение к ним резко изменилось. Целые толпы татар бродили уныло по улицам, не находя себе пристанища и исполняя разные тяжелые работы; положение их стало крайне жалкое. Лишившись всего, что копили целыми годами, и, придя сюда без ничего, только с радужными надеждами, которые вселили в них муллы, – они разочаровались до крайности и до такой же степени пали духом. Кроме того, в городе грязь и вонь от такого скопления людей и скота стали просто невообразимые. Невозможно даже себе представить, как в городе, рассчитанном ранее на проживание десяти тысяч человек, размещалось более ста тысяч, да еще скота столько же, если не больше. Снизойдя к их просьбам и безвыходному положению, турецкое правительство решило посадить их на корабли и отправить в Турцию. Но здесь подстерегала еще более страшная участь: корабли, на которых они плыли, настигла ужасная буря и большинство несчастных беженцев погибло. Следует заметить, что в те времена Черное море с особой свирепостью набрасывалось и отправляло на дно всех, независимо от того, стремились они в Крым или бежали оттуда. Говорят, что в один только шторм, что разразился в начале ноября пятьдесят четвертого года у крымских берегов, вражеских судов погибло около двух сотен.
Вспоминая все пережитое в то время, я, как очевидец тех событий совершенно беспристрастно могу сказать, что наши татары за весь период крымской войны не заслуживали ни одного справедливого упрека. В продолжение нескольких месяцев они были полными хозяевами уезда, где в тот момент не было ни единого представителя власти, ни одного солдата. Подстрекаемые при этом фанатическими проповедями турецких мулл, они удержались на стезе послушания, остались кротки и умерены, насколько кроткой на их месте вряд ли могла быть любая другая нация, – заключил Василий Раков свой рассказ.
Нам он всем очень понравился, но вечер воспоминаний был бы не полным, если бы в нем не нашлось места для штурма Евпатории 5 февраля 1855 года и наши взоры тут же опять обратились к Василию Васильевичу. Однако старания наши не увенчались большим успехом.
– Милые мои, да об этом уже столько написано генералами, да столь знаменитыми, как Тотлебен или Богданович, что уж мне, майору, добавить к этому? Скажу только, что компания была славная и провели мы ее на должном уровне, что бы наши злопыхатели ни плели про это. А то, что город не взяли, так мы его и не могли взять при таком раскладе сил, которых у супостата было больше, особенно артиллерии, ведь те пушки, что были на судах стоящих на рейде, доставали ядрами даже до нашего тыла. Так вот, хотя главная цель – взятие города – не была достигнута, все же эта попытка принесла русской армии явную выгоду. Из страха, что штурм может повториться, неприятель вынужден был держать в Евпатории крупные силы, лишенный всякой возможности применить их в Севастополе.
– А я вам скажу, дорогие мои, – вмешалась Александра Афанасьевна, – как только начался
