чище камень – тем выше цена! Но способы эти либо дорогостоящие, либо граничат с обманом. Человек, который придумал бы, как за умеренную стоимость «очищать» драгоценные камни, обогатился бы. И обогатил тех, на кого работал.
– Постойте, Семен Львович! – спохватилась она.
– Но если бы это было правдой, к нам из Азии уже вовсю бы шли обработанные таким способом алмазы! А я пока не наблюдаю на рынке большого количества чистых бриллиантов.
– Так в том и дело, – вздохнул Сема.
– По слухам, отдельные группировки их китайской триады передрались между собой за право первыми внедрить этот способ в производство, и желтолицый изобретатель сбежал, унеся с собой секрет. Решил остаться бедным, но целым. И я его где-то понимаю. Но – ах, какую технологию потерял ювелирный мир!
Майя обдумала его историю.
– А мне кажется, что все это выдумки, – наконец сказала она.
– Извечная мечта ювелиров, воплощенная в сказке об умном человечке. Человечек один нашел то, над чем бьются целые лаборатории! Семен Львович, это тоска по настоящему герою, вот только герой не пришел-увидел-победил, а пришел, изобрел и убежал.
– Вовремя сбежать и оставить шкурку целой – это своего рода подвиг! – моментально отреагировал Дворкин.
– Может быть, ты и права. Легенда о святом Граале ювелирного дела… А что ни говори, было бы здорово найти его.
– Да вы романтик, Семен Львович!
– Увы, уточка моя, в моем возрасте романтиком уже быть нельзя. Романтичны могут быть лишь юные! «Старый романтик» – это деликатное обозначение старого дурака.
Дворкин, напевая под нос, положил перед собой два алмаза и прищурился. Майя вернулась к своему янтарю и обхватила голову руками. Солнечные, медовые кусочки янтаря словно дразнили ее. Она любила янтарь и всегда успешно работала с ним. Отчего же сейчас ничего не получается?
– Уточка, подай планшайбу и угломер, – попросил Сема.
– А что ты сидишь загадочная, как Мона Лиза?
– У меня работа не идет, – призналась Майя.
– Дай-ка взглянуть…
Семе хватило одного взгляда, чтобы понять, в чем загвоздка.
– Не ложится камешек, – пробубнил он, почесывая в затылке.
– А вот так пробовала? Нет, нехорошо. А вот так? Гм, опять не то. Странно…
– Вот именно, странно! Вы тоже замечаете, правда? И я никак не могу понять, в чем причина! Янтарь практически одинаковый, подобранный, весь из родного ожерелья. Мне его принесли уже рассыпавшимся, но какая разница?
– Кто принес? Старушка в черной шляпке?
– Да, она. Вы ее знаете?
Эту старушку Майя окрестила божьей коровкой. Маленькая, круглая, с улыбчивым розовым личиком, она носила красный плащ и черную фетровую шляпку. Плащ топорщился на лопатках, как будто под ним прятались жесткие надкрылья. Старушка неторопливо переползала от витрины к витрине, и Майя не удивилась бы, если бы на крыльце она встопорщила крылышки и улетела.
