я неплохо побил у Мачина их великого визиря. Думаю, потому и назначили меня послом: с победителем приходится больше считаться! Тем более что великий визирь остался тот же.
– А кто он?
– Юсуф-паша, по прозвищу «Коджа» – большой. Прозвали за высокий рост: турок – как колокольня. Борода у него, словно у пророка, по пояс, но талантов никаких. В молодости служил у капудана Гази-Хасана, на адмиралтейские деньги торговал на фрегатах с лотка. Разбогател, купил чин паши.
– Как у них просто!
– Да, у турок решают всё две вещи – деньги и кинжал.
– Что было бы, если б у нас торговец с лотка стал министром?
– У нас и такие были.
– Кто?
– Меншикова забыла? А сколько у нас министров хуже любого лоточника! – махнул рукой Михаил Илларионович. Помолчал и сказал: – Да, как воевать с турками, я знаю, а вот как удержать их в мире – еще не пробовал!
– Найдешься! Я где-то читала, кажется, у леди Монтегю, что, если хочешь заслужить расположение турок, надо хвалить все ихнее.
– Ну, на эту удочку – на лесть – кого не поймаешь! – усмехнулся Михаил Илларионович. – Восток любит лесть, но больше любит подношения, бакшиш. Не зря Фридрих Второй говаривал: «Турок за деньги готов продать даже своего пророка!»
– Представляю, какие чудесные вещи вы повезете в подарок султану и всем этим пашам. Драгоценные камни, меха, золото…
– Надо будет выбрать верного человека для надзора за дарами. Я вообще наберу в свиту побольше своих людей. Вытребую из моего Бугского егерского корпуса.
– Кому же ты поручишь хранение подарков?
– Майору Павлу Андреевичу Резвому.
– А-а, это верно. Он вполне подходит: порядочный и преданный человек. Мишенька, а нельзя ли пристроить куда-либо Федю Кутузова?
– А что с него толку-то, с Феди?
– Свой человек. Возьми, голубчик!
– Разве что офицером для посылок – на большее он не годится, – ответил Михаил Илларионович. – А скажи, что нового во дворце? Императрица долго оплакивала смерть Потемкина?
Екатерина Ильинишна улыбнулась:
– Ты помнишь, мы когда-то играли у Груши комедию Детуша «Привидение с барабаном»?
– Помню, ты играла баронессу.
– Ну так вот. Баронесса убивалась по мужу до тех пор, пока портной не принес ей красивое турецкое платье. То же было и здесь: императрица скоро утешилась…
– А как чувствует себя ее новый любимчик Зубов?
– С каждым днем все больше входит в силу и все больше наглеет. И как ему не наглеть, если придворные льстецы уже уверяют, что этот Платон достойнее древнего Платона.
– Ну, знаете! – возмутился Кутузов.
– Льстецы и просители стараются попасть к нему в уборную, когда он одевается и причесывается.
– Это что ж, как было у мадам Помпадур или у кардинала Флери? – усмехнулся Михаил Илларионович.
– Наш Федя Кутузов пошел
