в Александре нет никаких изъянов, называет его «кроткий упрямец». Вообще императрица в нем души не чает. Своими неумеренными похвалами она и испортила его. Александр, мол, такой да Александр – этакой! А в результате – влюбленный в себя, своенравный и лживый мальчик! Да вот вы сейчас сами, Михаил Ларионович, увидите его за обедом, – с огорчением сказал Протасов и простился с Кутузовым.
За обедом Кутузов впервые увидел нового фаворита Екатерины II – Платона Александровича Зубова, бывшего конногвардейца, а теперь всесильного вельможу.
Своим появлением при дворе он был обязан хитрой лисе Николаю Ивановичу Салтыкову, у которого отец Зубова управлял поместьем.
Молодой конногвардейский ротмистр понравился стареющей, но пылкой императрице и в 1789 году, после Рымника, вошел в фавор. Двадцатипятилетний ротмистр Платон Зубов был в один день пожалован с великим Суворовым: Суворов за Рымникскую победу над турками – графом Рымникским, а Платон Зубов за «бескровную» победу во дворце – генерал-майором.
Зубов был небольшого роста стройный брюнет с злыми карими глазами.
Тут же, за императрицыным столом, Кутузов увидал обоих великих князей – Александра и Константина – и невесту Александра принцессу Луизу Баденскую.
В одном императрица оказалась права: Александр был рослый, красивый мальчик. Он походил лицом на мать, на вюртембергскую линию Марии Федоровны.
Его брат и неразлучный друг Константин больше напоминал голштинцев – своего отца Павла и деда Петра III: был так же мал, курнос и порывист.
Александр держал себя за столом хорошо, а Константин вертелся как юла, барабанил ножом по золотой тарелке, что-то выделывал под столом ногами, – видимо, лягал своего соседа – Льва Александровича Нарышкина. Николай Иванович Салтыков, сидевший напротив, не сделал проказнику ни одного замечания. Старый увертливый царедворец старался никогда не высказывать своего мнения. Он считал, что главная задача его как воспитателя состоит в том, чтобы уберечь молодых князей от сквозняка и засорения желудка. Не стоит с детских лет ожесточать горячего Константина и вооружать его против себя – не плюй в колодец, пригодится воды напиться!
Бабушка-императрица тоже, казалось, не видала ничего: она была увлечена зарождающейся на ее глазах молодой, неопытной любовью внука. Екатерина откровенно восхищалась обуревающими Александра чувствами, переживала всю их юную остроту.
Было странно видеть рядом две несовместные, несуразные пары: двух детей, всерьез стремящихся играть в любовь, и шестидесятитрехлетнюю женщину со своим двадцатипятилетним возлюбленным.
Михаил Илларионович заметил, что Платон Зубов с большим оживлением говорит с прелестной молоденькой принцессой, чем с величественной, но старой императрицей.
Александр же был всецело поглощен своей красавицей невестой, которая держала себя скромно и с достоинством. В детских голубых глазах Александра уже играли совсем не детские огоньки.
«Тебе бы, красавчик, следовало еще учиться, а не жениться!»
