style="font-size:15px;"> Через день состоялся прием у султана.
Начало происходило так же, как при визите к великому визирю: утром за Кутузовым приехал со всей парадно убранной многочисленной свитой мекмандарь. Кутузова в султанском портшезе принесли к пристани, потом доставили на каике в Константинополь, и он поехал на прекрасном вороном арабском скакуне в сераль.
За ним следовал первый секретарь посольства с грамотой царицы в руках.
У стены сераля все иноземные послы должны были ожидать, пока в высокие резные ворота не проедет великий визирь, но русскому послу не пришлось ждать ни минуты: Юсуф-ага на белом коне нарочно подъехал в одно время с Кутузовым к первым воротам. У вторых ворот Кутузов слез. Здесь его ждал драгоман Порты – грек Мурузи.
Посла торжественно повели в диван[20]. Перед Кутузовым шел, косолапо ступая носками внутрь, как принято ходить у турок, седой чауш-баши[21] и стучал о мостовую серебряной тростью.
В диван Кутузов снова вошел одновременно с великим визирем – из двух разных дверей. Они обменялись приветствиями и сели друг против друга. Великий визирь отправил к султану рейс-эфенди[22] с письменным запросом: примет ли султан русского посла?
Михаил Илларионович сидел и невольно вспоминал, что рассказывал ему Пизани об этой смешной церемонии.
По обычаю, у рейс-эфенди с султаном в это время происходит такой разговор. Рейс-эфенди является к султану с письмом визиря и говорит: «Тень пророка на земле, гяур молит тебя о милости: он голоден, как собака». – «Накормить его!» – «Средоточие разума, гяур страдает от жажды, как ишак». – «Напоить его!» – «Прибежище справедливости, гяур замерзает от стужи, как муха». – «Одеть его!»
Что бы они там ни говорили, а рейс-эфенди вернулся с султанским фирманом, разрешающим принять русского посла.
И тотчас же поставили столы.
Кутузов обедал только с великим визирем. Остальные – за другими столами. Во время обеда царскую грамоту держали в руках попеременно дворяне посольства.
После парадного обеда двинулись в сераль.
На полдороге посол должен был облачиться в шубу. Для этого ставилась простая скамья, которую турки насмешливо прозвали «скамья поварят». Но, подойдя к скамье, Михаил Илларионович увидал, что рядом с ней стоит табурет, покрытый богатой золотой парчой. Хитрый Мурузи со сладенькой улыбочкой сказал его высокопревосходительству, что этот табурет поставлен по приказу самого султана из особого уважения к Кутузову.
На русского посла надели соболью, крытую золотой парчой шубу, на советника, маршала, секретаря посольства и полковника Барония – горностаевые. Остальным чинам посольства дали парчовые кафтаны.
Турки надевали на послов и свиту шубы с длинными рукавами и, вводя к султану, держали
Диван – правительственный совет турецкого султана.
Чауш-баши – главный церемониймейстер.
Рейс-эфенди – министр иностранных дел.
