поднабравши!..
– Осиное гнездо! – говорили русские солдаты.
Румянцов приказал главной батарее генерала Мелессино ударить скорострельным огнем по лагерю и спагам.
Тихое, ясное утро прорезали пушечные выстрелы.
В лагере сразу же поднялась суматоха. А спаги лавиной кинулись вперед. Они мчались, и им не было видно конца. К грому пушек присоединился страшный топот тысяч лошадиных копыт и неистовый рев всадников.
Русские каре приостановились, ожидая удара. Они стояли неподвижно, словно окаменев, стояли безмолвно, как грозная стена. Турки с каждым мгновением становились все ближе. В каре раздалась команда:
– Тревога! Каре…товсь!
Барабаны подхватили этот боевой клич.
Тысячи турецких всадников облепили все русские дивизии, но главная масса спагов бросилась на левое, слабое каре Брюса.
Русские встретили налетевший шквал дружным ружейным и пушечным огнем. Он раскатывался по степи веселой дробью. Столбы пыли, волны порохового дыма скрыли все.
Румянцов не мог видеть, выдержит ли Брюс. Свита тревожно переговаривалась, вытягивая головы. Цербер поставил уши: казалось, он тоже слушает – а что там, на левом фланге? Только всегда гордое лицо Румянцова было спокойно.
И вдруг турецкие крики и ружейные выстрелы стали уже доноситься откуда-то с тылу, из-за Траянова вала.
– По лощине докатились в тыл! – высказал общую мысль генерал Олиц.
Ни один мускул не дрогнул на лице командующего армией, словно он ждал, что так и должно быть.
– Резерв и пехоту с пушками! Правофланговым каре – вполоборота. Ударить сбоку! Закрыть туркам выход из лощины! – приказал он.
Ординарцы уже пробирались через задний фас каре, чтобы поскорее мчаться с приказом.
Столбы пыли и дыма у каре Брюса стали рассеиваться. И без зрительной трубы было видно: каре цело.
Пушечные и ружейные выстрелы раздавались уже сбоку: мушкатеры и егеря стали поливать огнем столпившуюся в лощине турецкую кавалерию. Снова под тысячами копыт застонала, загудела земля: орды турок мчались сломя голову по лощине назад. Но на многих лошадях не было видно всадников, и еще больше лошадей осталось лежать в лощине.
– Отбили, слава те господи!
– Первую атаку отбили! – радостно заговорили кругом.
Все хорошо знали, что турки вернутся. Это еще не конец.
Спаги еще не раз попробуют напасть на каре.
А солнце поднималось все выше, и становилось невыносимо жарко. Пыль, поднятая тысячами конских копыт, клубы пушечного и ружейного дыма висели над полем битвы. Казалось, что бой длится еще не так долго, а уже прошло три часа. Атаки турецкой конницы были отбиты. Пехота не подкрепляла их, и русские окончательно отбросили спагов.
Впереди оставался укрепленный турецкий лагерь. В нем засели десятки тысяч янычар со ста сорока орудиями.
Лагерь ограждали четыре оборонительные
