крикнула Гвинет: ей не хотелось никого видеть.
– Вас ожидают на ужин. Вы ещё не переоделись? – в голосе Сесили прозвучал настоящий ужас.
– Зачем? Нормальная одежда, – пожала плечами Гвинет.
– Госпожа, в доме все обязаны подчиняться господину Мэрику. А он не приемлет… подобной вольности в одежде. Юная дама не должна носить мужскую и столь открытую одежду.
Сама Сесили одевалась в длинное, наглухо закрытое, серое платье с белым фартуком.
– Вот пусть и не носит. А я сама решаю, как мне одеваться, – дерзко сказала девочка.
– Вас накажут, – мягко предупредила горничная.
– Лишат сладкого?
– Запрут в подвале. Там много… холодных неуютных мест, особенно ночью. Если позволите совет, юная госпожа, хотя бы первое впечатление стоит произвести достойно.
Гвинет хотела огрызнуться, но здравый смысл взял верх. Не стоит с первого же дня восстанавливать и дядю Мэрика – наверное, всё же, это тот бука, – и суровых тётушек против себя. Да и реакция второго дядюшки тоже пока неизвестна. Обрадоваться-то он ей обрадовался, но кто его знает. Зачем дразнить гусей? Стоит проявить немного практичности и притвориться паинькой. Благо, пример Кэтрин не забывается.
– Хорошо, – сдалась она. – Помоги, что тут выбрать? У меня же нет своей одежды положенного фасона!
Обрядив Гвинет в строгое голубое платье невесть какой моды, Сесили помчалась почти бегом. Опозданий строгий дядюшка Мэрик тоже не любил.
«Интересно, любит ли он хоть что-нибудь», – сердито пыхтела, мчась за Сесили, Гвинет. Узкое платье и туфельки на каблучке страшно мешали. – «Ну просто, ради разнообразия»?
Перед очередной двустворчатой дверью, на этот раз доходившей почти до потолка, Сесили резко остановилась. Оглядела Гвинет, поправила её растрепавшиеся от бега волосы, забавно сморщила нос, выдохнула и распахнула одну створку.
– Прошу.
Гвинет с невольной, несвойственной ей, робостью прошла в огромный зал, где за столом сидела куча народу. Сесили незаметно проскользнула вперёд – и как ей только удаётся так непримечательно двигаться? – и встала у края стола, пододвинув один из стульев. Видимо, он предназначался Гвинет.
Ужин проходил в тишине. Незнакомые девочке люди беседовали между собой так тихо, что гула почти не было слышно. Гвинет смогла опознать только дядю Мэрика, восседавшего во главе стола, Свентона в его блёстках, приветливо помахавшего ей рукой, и обеих тёток – Гвендолен и Гиацинту. Но кроме них за столом сидели ещё несколько человек разного возраста. Гвинет старательно посчитала их, пытаясь не подавать виду. Затем попробовала ещё раз, надеясь, что ошиблась. Но число оставалось прежним. За столом, помимо неё сидело двенадцать человек. Она – тринадцатая!
Вспомнились двери в парадном холле – их тоже тринадцать. Похоже, в этом доме испытывают странную привязанность к этому неприятному числу.
Гвинет постаралась
