последнее слово прозвучало так, словно его произнесли с большой буквы. – Можешь пройти с нами в гостиную.
– Спасибо, – чего стоило Гвинет произнести это слово! Тоже ей, одолжение сделали!
Следом за всеми девочка прошла в соседнюю комнату. Зелёные обои казались бархатными в свете заходящего солнца, и от этого комната выглядела тёплой и уютной. Повсюду глубокие серые кресла, на диване небрежно наброшены пледы для холодной погоды… Гвинет захотелось здесь поселиться.
Это чувство не продлилось долго. Все семейство расположилось в креслах и принялось изучать оставшуюся стоять – для неё места не хватило – Гвинет, словно диковинную зверушку.
– Итак, – нарушил затянувшееся молчание дядя Мэрик, – дамы и господа, перед нами дитя нашей блудной дочери, Гермионы. Гвинет Вальденс. Гвинет. Я рад, что благоразумие возобладало, и ты решила вернуться в Семью. А теперь…
– Я так рада, так рада! – защебетала моложавая дама в зелёном, поправляя кудряшки. – Теперь Габриэле будет с кем играть…
– Мама! – перебила её, схватившись за голову, маленькая толстушка. – Она же старая. Не будет она со мной играть.
Так, толстенькую малышку зовут Габриэлой.
– Ах, милая, – снова защебетала дама, – я уверена, у Гвинет не столь чёрствое сердце, как у Генриетты. Верно, милочка?
Поскольку Гвинет не поняла – обращаются к ней или к Генриетте (методом исключения это оказалась красивая ровесница Гвинет, похожая на Монро), то решила промолчать. Генриетта тоже не сказала ни слова. Но даме это не мешало, она продолжила щебетать, как прекрасно будет, когда все три девочки станут подругами.
Неизвестно, сколько бы длился монолог дамы в зелёном, если бы не тётя Гвендолен. Она стукнула по полу зонтом – тростью – зачем он ей в помещении, удивилась Гвинет, – и воцарилась тишина.
– Помолчи, Анна, – сказала тетя Гвендолен. – Твоя болтовня утомляет. Гвинет, познакомься со своей бабушкой, Грейс.
Чопорная старуха в красной кофте и чёрной цыганской юбке, густо намазанная косметикой, грозно взглянула на Гвинет. Та невольно поёжилась.
– Это, – продолжила тётя Гвендолен, указывая на болтушку, – Анна, жена твоего двоюродного дяди Свентона.
– Это я! – помахал из кресла Свентон, улыбаясь так, что свет отразился от его золотого зуба.
– Габриэла – их дочь, – на слова тёти Гвендолен малышка скривилась и показала Гвинет язык. – Я все вижу, Габриэла. Джейсон – их сын.
Джейсоном оказался сидевший рядом с Гиацинтой паренёк, так похожий на отца – Свентона. Как и отец, он приветливо помахал Гвинет рукой.
– Мой сын Саймон, – на этот раз заговорил дядя Мэрик. В его голосе прозвучала гордость, когда он указывал на юношу восемнадцати лет. – Моя гордость и наследник нашего рода.
– Очень приятно, – соврала Гвинет. Ей уже хотелось домой.
– К
