не выходит, кому же надо спалить из-за нескольких восставших мертвецов целый дом, подарив Мраку немного боли, страданий и обожженных душ?
Пули, помогающие остановить большинство целей, чаще всего просто останавливают. Решать дело до конца нужно заточенной сталью, бьющей наверняка и не оставляющей надежды тем, кого снова вытащил на белый свет Мрак. Вот так-то, сталь и мускулы, прямо как в старые-добрые времена. Пусть и не со всеми, пусть и не всегда.
Серебряные узоры, хитро сплетающиеся по стали? Важны ли они? Да конечно важны. Хотя важнее умение, точность и остальное.
Вжик-вжик, брусок точил сталь, равнял крохотные заусенцы, убирал любое затупившееся место. Клинок должен быть острым.
Особенно после случившегося два дня назад. Он вспоминал, пока кончалась ночь и вжикал брусок.
Снега не случилось и в помине. Внутрь квартиры пришлось попасть через окно. Через подоконник перелез тихо, старательно ловя запахи. Не ошибся. Пришел куда надо. Не зря что-то толкало изнутри, заставило выйти из автобуса и пойти через поле в большое село. Не зря.
По улицам кружил недолго. Один раз ухватившись за след идешь дальше легко. След, четкий, темно-багровый, вел на окраину. Так даже лучше. Шума не хотелось.
Окраина казалась бедной. Да такой и была. Кто в хорошем селе станет жить в развалюхах по три подъезда на два этажа, а не в собственном доме? Верно, не самые добрые люди. Если, конечно, добро их меряется заповедями и моралью, записанной две тысячи лет назад.
Смеркалось стремительно. Темнота накатывала, окружая со всех сторон. Редкие фонари, горящие через раз и даже реже, не помогали. Но ему это никогда не мешало. Нужное окно оказалось открытым. Ни решеток, ни людей на балконах. Все как вымерли. Хотя до этого им явно еще рановато. Упереться ногой в стену, ухватиться за раму, подтянуться и спрыгнуть вниз. Несколько секунд и все, на месте.
Такие места Мрак любит особенно сильно. Тут люди не слабее, чем другие, они просто пустые. Что зальешь внутрь, то и станет перекатываться по венам и артериям, мешая стылую кровь с черным ядом, не дающим покоя даже после смерти. А уж обратить внимание на соседей, какое-то ведущих себя странно? Отбросьте сомнения, тут так не принято, тут живут по-людски. А по-людски, значит, не суй свой нос в чужие дела.
Тогда, после рухнувшей второй раз за сто лет империи, Мрак расползался повсюду, бежал, как хороший спринтер, занося заразу везде. Мрак пах узнаваемо всем и каждому, только никто не думал, что может случиться на самом деле.
Зло пахло не только шипящим воском черных свечей или выпотрошенным телом, разложенным между лучей пентаграммы, нарисованной на драном линолеуме порой даже губной помадой. О, нет, зло тогда как только не пахло. Хотя главной нотой была кислая.
Ханку, самую стремную дрянь из опиатов, продавали повсюду. Никто даже и не прятался, а зачем? Менты все знают, тюрем на всех не напасешься, а к торчкам соваться – себя не любить. У них же с башкой не в порядке.
Варили дрянь,
