это сказали: пацан же, спортом занимается? Все нормально?
Игорь поспешно ответил, пока родители не продавили его ошибку еще глубже неосторожным ответом:
– Так ведь соревнования областные же скоро! Я на это и списывал! Говорил, что тренировки стали жесткие.
К слову о предстоящих соревнованиях,– Игорь не врал. Вот только к соревнованиям его и близко не подпустят по причине его «спортивных достижений». Еще и заставят подписать бумагу, запрещающую ему приближаться ко дворцу спорта на время соревнований, чтобы своим петрушечьим видом и криворукостью не позорить весь город.
– А почему бы тебе правду не сказать!– злобствовала грымза.– Ты боишься родителей? Они бы тебя поругали?
Игорь посмотрел на родителей. Те продолжали изучать его и тоже, кажется, молчаливо вопрошали. Походу все тут заинтересовались Игоря байкой. Он все еще не знал, какую головомойку предки ему устроят по окончании. Но он уже ввязался, отказываться поздно.
– Ничего я не боюсь,– притворно обиделся Игорь.– Просто это не по-пацански как-то.
Грымза поджала губы. Хоть ответ ее и не удовлетворил, крыть ей было нечем. Игорь уже собрался внутренне ликовать, но тут вновь заговорила брюнетка:
– Скажи пожалуйста. А вот эти мальчишки, которые тебя задирают. У них к тебе какой-то персональный интерес? Я имею в виду: они только тебя задирают? Или других ребят тоже? Есть ли кто-то, кто может подтвердить твои слова?
Игорь потупился и замолк. Он не знал, чего следует говорить. Он понимал, что ситуация патовая. Гребаная брюнетка. Если он скажет, что есть свидетели, то эти две ведь не поленятся, попрутся опрашивать свидетелей, и кто им подтвердит? Да никто им не подтвердит. Что, Игоря-Петрушку побили? Да никто его не бил, вон он скачет каждый раз после секции в сторону дома как заяц, только пятки сверкают. Да и с синяками его никто в дзюдо не видел, потому как не ходил он в эти периоды на тренировки. Школы с него достаточно.
В этом аспекте было безопаснее ответить, что хулиганье местное цеплялось только лишь к нему одному, и он все это держал в себе, как истинный мальчиш-кибальчиш. Но он уже сомневался. Что если нет, не безопаснее? Что если и этим ответом он себя подведет под монастырь? Брюнетка – та еще змея. Красной вон можно сто грамм налить, она и отцепится; брюнетка – истинный питбуль. Что она там задумала в своей хитроумной башке, какие еще каверзные вопросы?
Внезапно, к удивлению Игоря, на помощь пришла мама.
– Я думаю, достаточно на сегодня,– сказала она, вернув свое обычное хладнокровие.– Дальше мы сами разберемся.
– Ага, разберетесь вы!– рявкнула грымза.– Вы уже разобрались вон, я вижу. Ребенок ходит с синяками, а они в ус не дуют. А еще на систему наговаривают. И чем бы это все кончилось, если бы мы не пришли? Его бы дальше били? А потом убили?
– Мы вам весьма благодарны,– перебила ту Вероника,– но все-таки я настаиваю. Это уже не ваша область. Вы выяснили, что дома Игоря никто не бьет.
