огород. Рахимкулов, вы говорите? Хорошо, придется учинить проверку в отношении этого Рахимкулова. А также в отношении вас, дорогие мои родители. По причине вашей халатности. По причине того, что даже не озаботились копнуть глубже, довольствуясь рассказами сына.
Брюнетка совершился движение к двери, но вдруг задержалась и взглянула на Веронику.
– Что касается вашего вопроса насчет детей: у меня был сын. Он погиб. Утонул в бассейне. Так что я прекрасно знаю, что такое спортивные секции, и что там происходит.
Угол рта Вероники дернулся. Брюнетка уже спешила к выходу, а красноволосая послушным Пятачком – следом. Отец пошел закрыть за ними дверь. Мама продолжала сидеть в кресле. И Игорь продолжал, стараясь слиться с креслом. Глаз он не поднимал, но очень хорошо чувствовал, как мама его изучает.
Вернулся отец. Поразительно, но на обратном пути он прихватил свой бутерброд и теперь с упоением нажевывал. Мама прикалывалась над отцом, называя того «мягкообтекаемым». Любые проблемы разбивались о поверхность отца, как сырые яйца о стекло, и стекали на землю. В то время как мама с виду оставалась холодной и неприступной, но переживала внутри, отец ни о чем не переживал вообще. О ценах на бензин разве что.
– Слушай, а они должны были нам чего-нибудь оставить?– бодро поинтересовался отец.– Квитанцию какую-нибудь, я не знаю…
– Должны были составить акт,– сказала мама.
– А чего ж ты у них не спросила?– удивился отец.
Глаза мамы сверкнули. Очень опасный знак. Игорь поежился и потупился еще сильнее, для верности.
– Потому что я только сейчас об этом подумала, – процедила мама.– Потому что до этого я думала о том, как разрулить ситуацию, в то время как ты сидел и яйца грел.
– Да не грел я ничего,– обиделся отец.
– Но кажется, я зря старалась,– продолжала мама, не обращая на него внимания.– У нас новый разводящий теперь появился. Теперь вот не знаю даже, хвалить его или ругать.
Отец тоже взглянул на Игоря.
– Слышь, Игорюня, а ты вообще в дзюдо ходил? Или на курсы шпионов? Лихо ты развел этих кошелок.– Он хохотнул.
Игорь осмелился поднять голову. Мама продолжала его изучать из кресла, но на ее лице не было злости. Или каких-либо знаков, намекающих на репрессии.
– Только теперь выяснится, что ничего там страшного не происходит,– спокойно, даже с налетом равнодушия сказала мама.
– Ну и что!– Отец доконал бутерброд и вытер ладони друг о друга.– Их проблемы. Игорь же ясно сказал, как дело было. Их проблемы, что не поверили. Эх, жалко, акт этот не написали, чтобы Игоря слова подтвердить. Молоток, Игорюня! Пятерка тебе, а то я уже дергаться начал, когда они на нас насели.
«Ты не поверишь!– кисло подумал Игорь.– Только я не вас тут спасал. Вернее, вас, но в первую очередь – себя. Только не от опеки. Вернее, от опеки тоже, но далеко не совсем».
– А
