style="font-size:15px;"> – Нет, не надо доказывать! – закричал Гас. – Мы не знали, кто ты!
– Тогда кладите оружие на землю и отходите от грузовика. – Помпилио зевнул. – Мне некогда.
– Прошу провести коррекцию курса, – громко произнес Галилей Квадрига, отрываясь от разложенных на рабочем столе карт.
– Рулевой, провести коррекцию курса, – распорядился Дорофеев, продолжая смотреть в лобовое окно. – Юго-юго-восток, – сообщил Квадрига.
– Юго-юго-восток.
– Есть юго-юго-восток, – подтвердил рулевой.
– Скорость? – поинтересовался капитан.
– Пятьдесят лиг в час.
– Значит, через тридцать минут придем в точку, – хрюкнул Квадрига.
«Пытливый амуш» считался самым быстрым цеппелем Герметикона и считался заслуженно. Во-первых, потому что он был ИР, а все корабли этого класса могли похвастать высокой скоростью, во-вторых, потому что Помпилио хотел летать на самом быстром цеппеле Герметикона, внимательно изучал все технические новинки и постоянно модернизировал корабль. В результате «Амуш» превосходил даже «одноклассников» и мог развивать колоссальную для цеппелей скорость в девяносто лиг в час, а при попутном ветре – до ста. Однако сейчас Дорофеев никуда не торопился.
– Наверное, пойду в астринг, – произнес Квадрига, отрываясь от карты.
И вопросительно посмотрел на капитана, тот ответил выразительным взглядом, но промолчал.
– Или, пожалуй, дождусь, когда мы встанем в точке перехода, – изменил планы астролог. Как, собственно, требовал Устав.
– Спасибо, Галилей.
– Да, капитан.
Корабельным астрологам всегда дозволялось чуть больше, чем остальным членам команды: из-за их умения смотреть сквозь Пустоту и противостоять ужасам, которые они в ней видели. Астрологи вели цеппели от звезды к звезде, пронзая немыслимые пространства взглядом, а точнее – собой, и в ответ Пустота пронзала их, медленно, но неотвратимо превращая в наркоманов или в сумасшедших, или – в сумасшедших наркоманов. Астрологи часто кончали с собой, считались главными клиентами ведьм спорки и лучшими в Герметиконе экспертами наркотических препаратов. Они не жили долго, но каждый из них выбрал свой путь добровольно, сжигая себя ради невозможного, непонятного людям общения с Пустотой.
Убедившись, что Квадрига вернулся за рабочий стол, Дорофеев одернул китель и громко объявил:
– Внимание, капитан покидает мостик, командование принимает астролог.
– Есть командование принимает астролог, – эхом отозвался рулевой.
Квадрига кивнул, но ответил как положено:
– Есть! – и даже выпрямился, оторвавшись от стола.
Дорофеев подбодрил его коротким кивком, вышел в коридор длинной гондолы, в которой размещались офицерские каюты и некоторые рабочие помещения, постучал в дверь алхимической лаборатории, приоткрыл ее, вежливо спросил:
– Позволите? – И, не дожидаясь ответа, вошел. – Я не помешал?
– Ни
