гостя, не дверь спальни, а дверь ванной комнаты, из чего следовало, что она отнюдь не спала, как надеялся Кристофер. Он выпрыгнул из тени, и она увидела его лицо. И все же не успела ускользнуть от проволоки. Та легла ей на шею, и он тотчас шагнул ей за спину и с силой натянул проволоку. Она все еще была на каблуках и, от рывка потеряв равновесие на плиточном полу, повалилась навзничь, увлекая за собой Кристофера. Он тоже упал.
В суматохе проволока ослабла, и ей удалось просунуть под нее пальцы, чтобы дышать. Она также сумела повернуть голову и, найдя его большой палец, впилась в него зубами.
– Сууукааа! – выкрикнул Кристофер, лицо которого было скрыто балаклавой. Боль в большом пальце была нестерпимой. На какой-то миг он даже подумал, не ослабить ли ему хватку. Но затем оттянул ее голову назад и с силой ударил о кухонный пол. К тому времени, когда ее череп треснул, она уже разжала челюсти, и он смог вытащить большой палец из ее рта. Еще дважды стукнул ее головой о пол. В шов между плитками потек ручеек крови, и Кристофер понял, что она уже не очнется.
Он поспешил через кухню к раковине из нержавеющей стали, снял перчатку и под струей холодной воды промыл рану. Боль слегка отступила. Кристофер с опаской посмотрел на палец: все было не так уж плохо, как он думал, но, похоже, придется наложить швы. С трудом сдерживая ярость, Кристофер обернул большой палец чайным полотенцем и сделал фотокамерой «Поляроид» две ее фотографии.
Затем, встав над бездыханным телом, поднял ногу и с силой вдавил подметку ей в лицо. Ее нос расплющился, как суфле. Он с остервенением принялся бить ее ногами, в ярости от того, что у нее хватило наглости дать ему отпор. Остановился, лишь когда ее ребра превратились в крошево и ломать больше было нечего. Тогда он взял с кухонной стойки хлебный нож и выколол ей глаза, оба раза повернув лезвие одинаковым движением по часовой стрелке, а ошметки размазал по ее лицу. Она не заслуживала того, чтобы лежать в морге, как другие, похожей на ту, что мирно умерла во сне. Он сделал все для того, чтобы тот несчастный родственник, который придет опознать ее тело, запомнил ее как окровавленное лоскутное одеяло, собранное из осколков костей его руками.
Кристофер чувствовал себя крайне измученным. Ему очень хотелось бросить ее, вернуться домой и заползти в кровать, но было еще много работы. Найдя в кухонном ящике тюбик с клеем, он заклеил рану на большом пальце и временно перевязал ее скотчем; когда вернется домой, то обработает ее должным образом.
Отмыв раковину от следов крови, он тщательно вытер пол и забил ей рот лоскутом ткани. Схватив со столешницы скалку, с гораздо большей силой, чем требовалось, разбил ей вдребезги зубы, после чего вытащил из ее рта ткань с осколками зубов, аккуратно сложил и сунул в сумку. Не хватало еще, чтобы кто-то нашел у нее во рту его ДНК.
Внезапно его телефон завибрировал. Звонила Эми.
– Привет, – начала она, – что ты делаешь?
– Ничего особенного, –
