target="_blank" rel="nofollow" href="#i_002.jpg"/>Подлинный мученик – тот, кому отказано даже в праве носить это звание.
Среди слепцов и одноглазый перестанет видеть.
Порой сатире приходится восстанавливать то, что было разрушено пафосом.
Я не согласен с математикой.
Считаю, что сумма нулей – очень страшная величина.
Порой легче признать награду, чем правоту самого награжденного.
Наконец они договорились – пришли к общему выводу, что являются врагами.
Куда записать утрату иллюзий – в «приход» или в «расход»?
Проще провозгласить себя Цезарем, чем швейцаром.
Не требовать от жизни невозможного? А почему?
Ведь ее возможности весьма ограниченны.
Порой мера величия определяется лишь расстоянием от преступления.
Там, где падают головы, всегда крутятся желающие присвоить хотя бы чужие лица.
И четвероногие встают на задние конечности.
Чего только не сделаешь ради еды и от страха!
Я всегда был против роспуска гаремов. Дамы включаются в общественную жизнь, но какое огромное влияние на эту жизнь приобретают евнухи!
Некоторые не отличают онанизма от «верности самому себе».
Порой наказание влечет за собой преступление.
Стрелка испорченного компаса не дрожит. Она освобождена от ответственности.
Если кровь стынет в жилах, это предохраняет от разложения.
Бог Янус был двуликим, у Святовида было четыре лица, а у других божеств еще больше. Это свидетельствует о сложной ситуации в божественном обществе.
Каннибалы предпочитают бесхребетных.
Когда у жрецов больные желудки, не приноси богам в жертву тяжелой пищи.
Должно ли искусство быть понятным? Да, но только тем, кому оно адресовано.
Тем, кто могут приказывать жестами, не обязательно что-то говорить.
А может, стены Иерихона пали от того, что в городе слишком сильно дули в фанфары?
И слово, вышедшее из употребления, продолжает оставаться на штатной ставке.
«Мы всегда возвращаемся к своей первой любви».
Возможно, но каждый раз с иной целью.
И в неприступных твердынях веры и высших идей постепенно возникают пещеры, в которых ютятся люди.
Равноправие в эпоху бесправия – это
