style="font-size:15px;"> – Третий.
И далее по счёту.
Взбежав по металлическим ступеням, молодые люди заняли кресла рядом друг с другом. Дочь судьи предварительно взяла портативный пульт, применявшийся для ручного управления летающей машиной, положила рядом.
– Сможешь управиться с этой штукой? – поинтересовался Байомин.
– Смогу, – кивнула невеста. – Только вначале мы управимся с твоей штукой, – протянула ладонь.
Юный разведчик вложил в неё фирооптонакопитель. Бриста вынула из сумки приборы и устройства, начала прилаживать к ним провода. Байомин смотрел на палубу, где односельчане разбегались по скоростным челнокам. Вскоре на взлётной полосе остался лишь Ратфор, который заложил руки за спину и неторопливо прохаживался. Дед с внуком встретились взглядом. Ратфор кивнул. Байомин кивнул в ответ.
В следующий миг аппарель пришла в движение и встала на место, отсекая скоростной челнок от остального мира. Под потолком загорелась тонкая полоска света, едва-едва освещая десантный отсек. На плечи молодым людям опустилась фиксирующая скоба. Вскоре пол под ногами едва заметно завибрировал. Транспортное средство качнулось. Байомин почувствовал, что оно пришло в движение.
– Твой дед сильно рисковал, – Бриста подсоединила все провода, пристроила приборы на коленях. – Ведь если…
– Включай, – хмуро произнёс сын Гтирера. – Даже если всё, сказанное моим дедом, полуправда, то мы, считай, выбрались из звериного логова.
Переносной проектор замигал, нарисовав перед молодыми людьми объёмную голограмму. Они увидели огромную огороженную территорию, по которой, как призраки, бродили тысячи людей. Байомин с Бристой никогда и представить не могли такого количества человеческих существ в одном месте. Секунд десять ничего не менялось, люди брели точно лишённые разума создания.
– Это их планета, – раздался усталый хриплый голос кого-то из предыдущей смены. – Карантинная зона. Я смог взломать их центральный компьютер, стащить оттуда разных видеофайлов. И, поверьте, это ещё самый гуманный.
Картинка резко сменилась. Молодые люди увидели продолговатое помещение, где на крюках, воткнутых под рёбра, висели обезглавленные человеческие тела. Мужские и женские. Крюки раз в несколько секунд сдвигались влево.
– Это их конвейерная разделочная, – продолжил невидимый рассказчик. – Человека раздевают, затем обезглавливают, а тело насаживают на крюк. Всё это делается машинами. Другие в этом участия не принимают. Для детей есть такая же разделочная, но отдельная, ведь детское мясо у них ценится в разы больше. Это деликатес.
Картинка снова изменилась. Появилась улица города. Ярко светило солнце, по широкому тротуару шагало множество людей. Все легко одеты. Женщины в облегающих платьях, мужчины в штанах и майках без рукавов, детишки в шортиках. По дороге сплошным потоком лились овальные транспортные средства без колёс.
Городскую идиллию нарушал
