горазд и охоч к строительству! – сказал как-то Злобин Архипу.
– К зиме бы поспеть, – вздохнул тот, с тоскою глядя на отстраиваемый посёлок.
– В струнку вытянемся, но поспеем! – заверил всех Беспалов. – Кабы вот небеса только надолго не прохудились!
Но «небеса прохудились» долгим обложным дождём, который сыпал, не переставая, дни и ночи напролёт. Земля, перенасыщенная влагой, превратилась в жидкую грязь, и подводы с трудом перевозили из леса в посёлок мокрые тяжёлые брёвна. Хотя стройка шла рядом с лесом, леса не хватало. Казаки уже повырубили поблизости все пригодные для строительства деревья.
Деревьев было много, но лиственница, используемая в строительстве, встречалась всё реже. Зато преобладали нестроевые породы. Хорошие участки лиственницы были найдены на значительном расстоянии от умёта, в двух десятках вёрст.
Чтобы не останавливать стройку, было решено срочно наладить лесозаготовку и перебросить лиственницу в посёлок на подводах. Архип понял – не останься казаки в умёте, со строительством ему бы ни за что не справиться.
Невзирая на дождь и сырость, работа в лесу кипела. Казаки, зная, что «зима спросит, чем летом занимались», работали не покладая рук.
Во время обеда казаки перемигивались, незлобно переругивались, разговаривали сдержанно. Но, набив пищей желудки, все без приглашения спешили в лес на валку деревьев.
В этот день Архип промок и промёрз насквозь. Сырой стремительный ветер непрерывно пронизывал его, и тело под влажной одеждой ныло от холода. Надвигались сумерки. Уставшие и промокшие не меньше его казаки собирали инструмент и готовились к возвращению в посёлок.
Гружёные лесом телеги тронулись в путь.
Верст через пять от места вырубки первая подвода остановилась. Правивший ею Гафур Ураев стоял рядом, озабоченно покачивая головой. Дело было дрянь. В повозке сломалась ось, и она не могла двигаться дальше.
Окружившие её казаки, смачно поматерившись, разбрелись к своим повозкам и поехали дальше в посёлок.
Архип остался с Ураевым. Они облегчили повозку, сбросив с неё брёвна.
– Ничего, с утречка починим, – сказал Архип, осмотрев поломку. – А до умёту так, лошадьми доташшим…
Стоявший в стороне Гафур вдруг вскрикнул и отскочил от кустов, возле которых справлял малую нужду.
– О Аллах, что это? – пробормотал он, присаживаясь.
Архип поспешил к нему и присел рядом. Из кустов виднелись ноги, обутые в сапоги: одна подвёрнута, другая вытянута.
– Сдаётся мне, что сапоги татарские, как у Салима, – предположил Гафур.
– Я тожа узнал их, – хриплым голосом согласился Архип. – Так вот где нашёл свой конец Салим.
Морщась и чертыхаясь, они вытащили полуистлевший труп Салима из кустов.
– Может, обратно его зашвырнём? – спросил Гафур. – А в умёте обмозгуем, что с ним опосля делать.
Вскоре вернулись казаки, озабоченные долгим отсутствием Архипа и Ураева.
