Осязание. Ольга Пустошинская

      – Я не обещала, но уговорили – пойду.

      Сейчас Янина заметила, что парень приятной внешности, хоть и далёк от канонов красоты, но привлекательный. И улыбка хорошая.

      – Я буду ждать, – снова повторил он.

      – До свидания. Выздоравливайте.

      ***

      Нина шла по тёмной улице, чувствуя усталость, но не такую, как вчера. Мороз кусал лицо, руки мёрзли даже в варежках, снег поскрипывал под ногами. Холодно…

      Вот уже и дом… В окнах виднелся слабый свет керосиновой лампы – электричество опять отключили.

      Раздеваясь в прихожей, она увидела на вешалке Татьянино пальто с меховым воротником и Машину шубку.

      – Таня вернулась?

      – Да, недавно они вернулись, – ответила мама, – поели и спать легли.

      Она разожгла примус и поставила на него кастрюльку с гороховым пюре:

      – Двое суток, говорит, не спала. Я ей шкафчик для продуктов выделила… Заглянула, а там пшена чуток, хлеба горбушка и луковица… Чай стали пить – я им подушечек дала, тех, что ты запасла. Не берёт и девчонке не велит брать. Вы, говорит, Мария Варламовна, и так нам божескую милость оказали…

      – Прямо так и сказала? – улыбнулась Янина.

      – Ну, может не такими словами, но суть та же, – махнула рукой мать. – Да… милость оказали и не обязаны нас кормить. Мы, говорит, не голодаем, пока есть.

      Пришёл отец, и они сели ужинать. Нина разложила по тарелкам горох с тушёнкой, нарезала хлеб, в блюдечки – по ложке прошлогоднего варенья из крыжовника, найденного в погребе.

      – А что ты вчера такая усталая со станции вернулась? – вспомнила мать. – Много раненых было?

      – Да, много… Там был один парень с начинающейся гангреной.

      – И что? – насторожился отец.

      – Пап, ну не смотри так. Он бы остался без ног, если бы я ему не помогла.

      – Ох, Янька, Янька… – запричитала мать. – Ты бы себя поберегла. Людей много, а ты одна.

      – Он бы остался без ног и умер молодым, – повторила Нина. – Смысла бы в жизни не видел.

      – Так-то оно так, – вертел вилку в руках отец, – но всё же мать права: людей много, если каждому помогать…

      – Я знаю меру, не переживай… Спасибо, мам, очень вкусно.