закричал, напугав его ещё сильней и заставив пятиться. А затем кинул в него нож. К своему удивлению, я попал в него, и лезвие даже вошло в плоть. Правда, это не остановило крокодила. Он завертелся на месте, сшибая столы с посудой. Я схватил ещё один нож и прыгнул на зверя. Лезвие вонзилось в спину крокодила, и тот издал звук, похожий на крик.
Дальше помню удар, который вышиб дыхание. В глазах – муть, пол накренился под каким-то неестественным углом.
Крокодил крутится, а затем на мгновение замирает и начинает двигаться ко мне. Роше подбегает сбоку и вонзает ещё один кухонный нож зверю в спину. Затем улетает от удара хвоста. Несмотря на три ножевых ранения, тварь движется и полна желания перекусить мною.
А потом появляется мужик с косичкой и непонятно откуда взявшимся мечом отрубает крокодилу голову.
Кухня затихает. Меня поднимают с пола, дают в руки стакан, от которого разит самогоном.
– Пей, фон Прейс. Ты, конечно, молодец, но сейчас надо прийти в сознание.
Глотаю огненную воду, и в глазах становится яснее, а вот внутри – пожарчик.
– Вот и отлично! Твой друг тоже в порядке, – кивает в сторону, где сидит и машет мне рукой орк. – А теперь вопрос – какого рожна ты полез с голыми руками на монстра?
– Мне показалось, что так будет правильно.
– На что ты рассчитывал?
– Я думал…
– Он думал… Мда, фон Прейсы не измельчали, это радует. Мне кажется, тебе стоит зайти ко мне, но уже не сегодня. Есть о чём поговорить.
И нам действительно нашлось о чём поговорить.
С НОВЫМ ГОДОМ
Утро Нового года я встретил сидя на помосте, болтая ножками и жуя пирожок. Последние костры догорали, шатры оттаскивали в сторону. Было тихо, лишь изредка слышалась перекличка егерей и охраны в парке и за границей поместья. Роше уже третий час помогал раненым, отец занимался организацией поисков виноватых, уборкой руководила мама. Один я, с пирожком да усталостью, сидел без дела.
Нет, конечно в начале я тоже был при деле – растаскивал вместе с охраной шатры, проверяя, не задавило ли кого. Потом складывал картины пропавшего художника – крокодил до сих пор вызывал инстинктивное желание вжать голову в плечи. Немного пострадал пейзаж. Он утратил чистоту и яркость. Картину с Тенью я запаковал особенно тщательно, в надежде проанализировать её подробней позже, когда станет светло.
Затем я вытащил застрявший меч из пасти крокодила и вернул его оружейнику. Тот сидел с поникшей головой – было ощущение, что он впал в прострацию. До него явно только сейчас дошло то, что произошло, и как близко была Дама с серебристым лезвием. Бастард продолжал лежать на помосте и я уселся рядом с ним, как у поверженного верстового столба, отмечающего поворотный отрезок.
Утром стало совсем холодно, и мне принесли
