исполнилъ. Образованіе далъ всѣмъ, кто какое осилилъ. Чрезъ учебныя заведенія провелъ. Спеціально воспитывать, хорошимъ манерамъ учить было не на что.
Вендль окинулъ его язвительнымъ взглядомъ. Ему рѣшительно хотѣлось сказать сейчасъ пріятелю что-нибудь очень не пріятельское.
– Да и гувернантки не уживались, – многозначительно засмѣялся онъ.
Но Симеонъ спокойно отвѣтилъ:
– Потому что развратныя твари.
Вендль, озадаченный, широко открылъ глаза.
– Да вѣдь ты же развращалъ то?
Симеонъ хладнокровно пожалъ плечами.
– Не все-ли равно, кто? Развѣ я могъ держать подлѣ Аглаи или Зои какую-нибудь завѣдомо падшую госпожу? Я человѣкъ холостой, – что съ меня взять? Жениться принципіально не хотѣлъ, содержанокъ имѣть средствъ не имѣлъ, a проститутками гнушался и гнушаюсь. Въ такихъ условіяхъ, конечно, – какой выпадалъ женскій случай на счастье мое, тотъ и бралъ. Это понятно. А, если ты гувернантка, то блюди себя въ домѣ честно, любовника не заводи.
Этого сюрприза Вендль не выдержалъ. Онъ завизжалъ отъ восторга и сталъ кататься по кушеткѣ.
– Отче Симеонтіе! Ты даже не подозрѣваешь, какъ ты великолѣпенъ.
A Симеонъ побѣдительно и властно говорилъ:
– Достаточно уже того скандала, что изъ нашего дома выпорхнула такая птаха, какъ Эмилія Ѳедоровна Вельсъ.
– За то какъ высоко взлетѣла-то! – замѣтилъ Вендль. – Сейчасъ передъ нею всѣ головы гнутся.
– Тѣмъ хуже, – оборвалъ Симеонъ. – Я человѣкъ нравственный. Мнѣ дѣвки вообще поганы. A ужъ когда не разобрать то-ли дѣвка, то-ли принцесса, – тутъ совсѣмъ съ души воротитъ.
– Какъ же ты y нея бываешь и сестрамъ бывать позволяешь?
– Дѣлами связанъ съ нею. Большими. Не позволь, – отомстить. Она вѣдь капризная. Деньгами не удивишь ее, – почтеніе подай. Ей это – что Аглая y нея бываетъ – дороже Каменнаго моста. Мнѣ, – конечно, претитъ… ножъ острый! Ну, да не надолго. Тутъ… – онъ замялся, спохватился, подозрительно взглянулъ, но вспомнилъ, что Вендль – это Вендль, и докончилъ:
– Тутъ… одни маленькіе счета кончить осталось… И аминь… Вамъ, madame, направо, намъ – налѣво… Конецъ!
III
Вендль собирался уѣзжать отъ Сарай-Бермятова и уже прощался, когда Марѳутка-Михрютка подала Симеону, вынутую изъ ящика, вечернюю почту. Газеты Симеонъ бросилъ на письменный столъ, a одинокое письмо въ розовомъ конвертикѣ вскрылъ… Прочиталъ и побурѣлъ отъ гнѣва…
– Что ты? – уставился на него Вендль, осторожно углубляясь горбомъ въ курьезный армякъ свой.
– Прочитай… – сквозь зубы буркнулъ Симеонъ, передавая листокъ нѣсколько дрожащею рукою.
– Стихи?!
– Анонимка – подлѣйшая… Это уже въ третій разъ.
– Ругаютъ?
– Да, не хвалятъ.
– Ишь! На ремингтонѣ!
Вендль, въ цилиндрѣ, читалъ, далеко предъ собою держа
