этот был тот же город и не тот одновременно.
Раньше я бы нашёл пекарню по аромату, как пёс обязательно учует зарытую в земле косточку. Но сегодня мой нос не мог привести меня к пункту назначения, и я даже заплутал немного в узких улочках. Пришлось спросить прохожих.
– Буланжери1 «У Флорет»? – переспросил меня розовощёкий мастеровой. – Зайдите лучше в лавку Буше.
Я возразил, что мне нужно непременно к Флорет.
Мастеровой пожал плечами и указал мне дорогу.
У дверей пекарни за одним из столиков под навесом старик курил трубку. Я узнал его – то был отец Флорет, хозяйки пекарни.
Здесь тоже не было аромата. Совсем. А еще пропали цветы, которые ранее буйно цвели в горшках на каждом окне и в палисаднике рядом с домом. Веяло грустью и запустением. Сердце мое сжалось от дурного предчувствия.
В нерешительности я переминался с ноги на ногу, поглядывая то на закрытые двери пекарни, такой уютной и приветливой раньше, то на старика, пускавшего кольца дыма.
– День добрый, – поговорил старик.
Я поспешил ответить.
– Если вы пришли за своими деньгами, возьмите их сами – вон в той жестянке, – он указал трубкой на жестяную коробку, стоявшую на подоконнике. – И в качестве компенсации могу предложить вам чашку кофе, вы видимо, с дороги. И печенье. Оно не зачерствело, так как было испечено раньше.
Попросив разрешения, я присел на стул:
– Денег вы мне не должны. А от кофе не откажусь и заплачу и за него, и за печенье. Очень надеялся позавтракать вкуснейшими булочками от Флорет.
– Кофе налей себе сам, сынок, я с трудом хожу. Чайник должен быть еще горячим. Печенье на столе в такой же коробке, – старик снова кивнул на жестянку с монетами. – Ну, иди, – он махнул рукой в сторону двери, как бы пресекая мой вопрос.
В пекарне было тихо и никакого намёка на запах свежего хлеба. На полках, где обычно покупателей ждала фирменная выпечка от Флорет, лежало несколько булок хлеба. Я не удержался и взял одну в руки. Она была как камень. Потрогал другую – та же история.
Налив две кружки кофе и прихватив коробку с печеньем, я вернулся на веранду к старику. Тот кивнул, когда я поставил перед ним дымящийся напиток.
– Что случилось с вашим хлебом и с… Флорет? – осторожно спросил я. – Лучшего хлеба я не пробовал никогда и нигде!
Старик выпустил кольцо дыма:
– Она потеряла себя и разучилась любить.
– Где она сейчас?
– Ушла возвращать себе себя. Я посоветовал ей идти собирать осколки своего сердца и вновь учиться любить – у реки, у земли, у неба.
И видя, что я не понимаю его метафор, старик пояснил:
– Раз ты пробовал её хлеб, то знаешь, что он никогда не черствел. Посмотри вокруг – все цветы завяли. А хлеб, который, раньше
Буланжери – традиционная французская пекарня, булочная-кондитерская.
