брови, медленно качнул головой и выпустил дым из угла губ. Я резко повернул к нему голову.
– Но… Санчо, почему… что вообще…?
Андраж и Элайджа улыбались и качали головами.
– Ладно, мы пошли! До среды.
– Пока, – молодые люди пожали друг другу руки.
Санчо и Ари повернулись ко мне. Я опустил ноги на землю и кое-как встал.
– Санчо…
Он обхватил меня локтем за шею и потащил в сторону, Ари, посмеиваясь, шёл рядом. Говорили они по-русски. Такой похожий и немного странный язык. Было много знакомых слов, но суть я не ухватывал.
Мы дошли до большого перекрёстка, на котором, как выяснилось, нам надо было разойтись аккурат в три разные стороны. Мастер и учитель пожали друг другу руки, Санчо провёл по моей голове от затылка ко лбу, а Ари сжал мою… левую руку. Он обхватил её двумя ладонями и скользнул пальцами по шрамам. Даже в полутьме я видел, как блестят его глаза. Это был очень пристальный и многозначительный взгляд. Я отвёл глаза.
– До среды, – сказал он, медленно отпуская мою руку.
– Да…
Я быстро развернулся и побежал своей дорогой. Потому что больше всего я ненавижу смотреть в спины уходящих людей.
Когда я вернулся домой, мама уже спала. Я прошёл к себе в комнату и рухнул на кровать носом вниз. У меня совсем не было сил, даже чтобы поесть. Я закрыл глаза и стал вспоминать все, что случилось за день. А вернее, за его последние несколько часов. Я никогда не знакомился сразу с таким количеством людей одновременно. Ну только когда в школу поступил, но это не считается. Там были такие же, как я, дети. А здесь были взрослые состоявшиеся люди. Они пришли в зал по собственной доброй воле. И по собственной воле и за свои же деньги терпели удары. И это было немного странно и очень символично. На этом я отключился.
Ночь промелькнула. Будильник заорал в шесть, и я проснулся и попытался встать. Именно попытался. У меня болело абсолютно все тело, каждый сантиметр, каждая мышца, даже те, которые, кажется, в принципе не могут болеть. Я со стоном свалился с кровати и встал на четвереньки. Это была плохая идея. Оказывается, гораздо легче принять вертикальное положение из сидячего, чем из лежачего.
Кое-как добравшись до ванны я уставился на себя в зеркало и понял, что вечером не обратил внимание на то, что мои запястья… нет, это были не царапины: это было кровотечение через кожу. Я не ожидал, что захваты окажутся такими сильными. Синяки были похожи на пятна черничного варенья на скатерти. Красиво и больно!
– Ладно, – пробормотал я, влезая под душ.
И все-таки, все-таки… несмотря на боль, на синяки и усталость, я мечтал, чтобы чёртов вторник прошёл как можно скорее.
Гаспер поправил очки и внимательно оглядел меня.
– Тебя били?
– Нет. Да. Ну не совсем. Гаспер, тут такое дело…
Я выложил историку все, что произошло в моей жизни за последнюю неделю. Он внимательно меня выслушал и на некоторое время задумался.
– Хорошо, – вынес он вердикт, – вот это хорошо для тебя. Плохо,
