возбухнули? Помнишь? Кто тогфа Гниличей своих вешал, а? Чемофан и вешал.
Та междоусобица потрепала фюреру нервы. Началось все с сущей ерунды: в «Средстве от перхоти» повздорили две десятки Гниличей. Уйбуй Четверка, личность темная, и одноглазому никогда не нравившаяся, сцепился с уйбуем Сосиской, верным сторонником Чемодана. Слово за слово, выстрел за выстрелом, за каждым из Гниличей встали приятели, и той же ночью во дворе Южного Форта началась форменная война, смысл которой от удивленного Кувалды ускользнул. Бравый Чемодан спешно сообщил Национальному Лидеру о раскрытии кровавого мятежа и лично принял участие в его подавлении, заслужив горячую признательность одноглазого. Однако впоследствии въедливый Иголка не раз намекал, что выглядел бунт весьма подозрительно.
– Чемодан вешал только тех, кто против него бубнил, – выдал свою версию неугомонный боец. – И ваще неясно, было ли тама что супротив тебя или же он просто среди Гниличей первым делался, а Четверка ему мешал.
– У Гниличей, но не в семье.
– А тебе, твое высокопревосходительство, надо, чтобы среди Гниличей первый был?
Кувалда скривился. Но с ответом не нашелся, потому как чрезмерное возвышение какого-либо уйбуя грозило великому фюреру неприятностями, и тут Иголка был прав.
– Гниличи теперя тока Чемодана слушают, – проворчал Полено.
– А значит, его тово, гасить надобно, – произнес Иголка.
– Угу, – поддержал напарника Контейнер.
Но столь радикальное предложение вызвало у великого фюрера определенное сомнение. Конечно, в словах бойцов правды много, но если хитрый Гнилич и впрямь возвысился, то придавить его будет сложно. Потому что Шибзичи, так уж сложилось, всегда были самым малочисленным кланом Красных Шапок.
– Чемофан за меня, – вздохнул Кувалда.
– Раньше просто так был, – уточнил Иголка.
– А теперя?
– Теперя ты ему платишь.
– А он не бунтует. И Гниличам не фает. И рассказывает, кто из них бунтует.
– Он, между прочим, уйбуя Берданку позавчера шлепнул.
– Я разрешил.
– А Берданка против тебя не выступал.
– Он с Чемофаном поссорился.
– И Чемодан его убил.
– Главное, чтобы поряфок был.
– Чемодан свой порядок делает, а ты ему денег даешь.
– К чему клонишь, боец?
– Неправильно все идет, твое высокопревосходительство, – пожал плечами Иголка. – Чо непонятного?
– Учить меня взфумал?
– Рассказываю, чем все кончиться может.
– И чем?
Вместо ответа Иголка повернулся к приятелю:
– Вот скажи, Контейнер, ты бунтовать хочешь?
– Нет. – Здоровяк, а Контейнер был по меркам Шапок весьма высок, удивленно посмотрел на Иголку, а потом на Кувалду: – Ваще не хочу, мля, чтоб я лопнул. Честное слово.
– А если бы увидел, что если не бунтуешь, то тебе денег дают?
– Тогда другое
